Голос Древних
Шрифт:
Шера, совершенная охотница, оказалась крепким орешком: её пересекающиеся поля были высшего класса, как у Ирелии Кан, и щупальца сэллы не могли их пробить; а мелкие чёрные крапинки на белоснежной шкуре оказались фокусирующими линзами. Тонкие лазерные лучи ближнего боя вырвались во все стороны, вспороли десятки щупалец и отростков и крутанулись «мельницей», перемалывая их в ошмётки — а внешнее поле, на мгновение моргнувшее, чтобы сделать этот удар возможным, тут же вернулось на место.
Но рассечённые ошмётки превращались в дымные облака спор, облепивших Шеру; сквозь их слой охотница стала почти не видна. Она рывком взбежала прямо по воздуху на антигравитационных лапах и наверху, за пределами зоны боя, резко встряхнулась — по
Плазма формировалась меж двух полей и выплёскивалась наружу через прорехи, возникающие во внешнем слое — и в момент выброса образовалась краткая обратная тяга, затянувшая внутрь лишь пару сотен микроскопических спор. Они попали не в сам кокон, а всего лишь под внешний слой, но система Шеры не засекла чужие молекулы — ведь мастера природы тоже умели прятаться: клетки сэлл сконцентрировали достижения сотен миллионов лет эволюции в тысячах миров.
Поле не материальный объект, и энергощиты не стоят на месте, им требуется ежесекундное обновление и ротация, из-за этого они почти всегда мерцают. Но ротации приводят к движению внутри кокона. Обновление, другое, третье, и тайные молекулы Схазмы проникли в один из системных блоков, который управлял полями. По нему прошёл дестабилизирующий импульс, ещё один — и в продвинутых, непробиваемых полях Шеры образовалась прореха…
Споры, секундой раньше отпрянувшие от плазменного удара и выжившие, теперь хлынули внутрь, как сварм плотоядной саранчи, впиваясь в чужую плоть. Прошивки и аугменты Охотницы встретили их во всеоружии, уничтожая тысячи вражеских клеток, но и сами разрушаясь под их ударами; Шера полыхнула плазмой, сделав страшный выбор, чтобы очистить кокон изнутри — у неё был лишь один шанс. Кошку дважды окутала стремительно тающая пелена невероятных температур, её прожгло даже сквозь термальные прошивки и блокаторы боли — изуродованная хищница утробно, мучительно завыла. Но за секунду до выжигания она не смогла сдержать инстинктивный вдох, и десяток спор проникли внутрь…
Все технологии и апгрейды, все инстинкты Шеры лишь отсрочили её смерть и сделали её более мучительной. В аугментированных глазах мелькнуло отчаяние, но не блеснуло ни слезинки.
Харкая кровью в агонии, в оставшуюся секунду, пока клетки сэлл разрушали её лёгкие, Охотница ударила синей звездой себе в обожжённую грудь — и чистый пронзительный импульс внезапно стёр всё чужеродное внутри её мерцающего кокона… Как и в прошлой игре, звёзды «выполняли желания», их можно было применять разным образом, тратить на ту или иную цель. Жаль, что Шера не успела понять это раньше, а вспомнила только на краю гибели, ведь было уже поздно — она прерывисто выдохнула и умерла, разрушенная снаружи и изнутри. Но не сдавшаяся.
Низенький одутловатый гуманоид недовольно стоял посреди армагеддона, щупальца жадно молотились в него со всех сторон, снимая одно поле за другим, но на их месте появлялись новые. Словно сотни слоёв тончайшей силовой луковицы, они слезали и лопались — это были самые дешёвые и простые поля, которые мог пробить даже обычный импульсник. Но их было… бесконечное число. Генераторы, прошитые в кожу квинтиллиардера, даже не вспыхивали, а просто рождали новые и новые поля.
— Гора ненужной суеты, — неодобрительно пыхнул он, крутя в коротких пальцах синюю звезду, которая в его пухлой руке казалась особенно чужеродной.
Схазма пыталась опутать фигуру олигарха щупальцами и подтащить к себе, накрыть дождём кислотной слизи — но магнетроны высокой мощности на его плечах превратили хозяина в источник мягких неодолимых пульсаций, отталкивающих всё вокруг… кроме воды. Воду он поманил пухлой рукой, на которой красовалось кольцо с Акватики, и волны начали стекаться к олигарху, закручиваясь у него под ногами, словно завитой сталагмит, растущий вверх и поднимающий бизнесмена.
Совсем скоро коротышка, неуязвимый и недосягаемый, смотрел на всё происходящее свысока — и с долей скуки. Чуждый происходящей вокруг вакханалии, он привычно крутил в руках
На тёмной и одежде низенького олигарха, похожей на простую рабочую спецовку, виднелось множество небольших карманов. Что, если в каждом из них лежит какая-нибудь редкая и космически-дорогая штука, способная изменить ход всех игр?
Геометрис парил на средней высоте, и вокруг него всё время оставалось пустое пространство, куда не проникали щупальца, споры, дротики и мелкие рои насекомых, а также дождь из слизи — в общем, ни одно оружие Схазмы, как ни пыталось.
Фигуры и грани Геометриса размеренно менялись, как у кубика-рубика, и вместе с ними сдвигались пласты пространства вокруг загадочного существа. Это было завораживающе и пугающе: Фокс увидел, как сдвиг пространства на третьем слое вокруг Геометриса мимолётно и без усилия срезал все пытавшиеся пробиться к нему щупальца, и это был не физический срез, а расслоение вещества сдвигом, чистое и ровное. Это даже не удар фазового меча или аннигилирующей плоскости — такого невозможно избежать, ведь смещается само пространство. Выходит, Геометрис способен убить кого угодно, и никакие физические и полевые защиты не спасут? Потрясающая способность.
«Может ли он расколоть или сместить планету?» пронеслось в голове у Фокса.
Ведь все эти безумные мгновения планета падала вниз.
С каждой секундой становилось темнее: рушащаяся смерть занимала уже полнеба, и звёзды гасли сверху и внизу, в отражении, закрытые багровым шаром. До удара оставалось секунд двадцать.
— Столкновение неизбежно, — сказал мирный, уравновешенный голос у каждого в голове.
Зеро поднялся достаточно высоко, чтобы не участвовать в происходящем внизу и оценил ситуацию достаточно быстро и всесторонне, чтобы ничего не упустить. Он передавал мысли с помощью волновой речи, то есть, излучением прямо в мозг.
— Сила импакта будет такова, что….
Айн выдал быстрый поток данных, понятный любому современному этноиду, да, в общем-то, и старинному Фоксу. Масса, скорость, сила удара, выделенная энергия, температура в десятки миллионов градусов… Неразрушимая поверхность Мира Ноль не пострадает, чего нельзя сказать о гостях.
— Гибель каждого из участников игры, кроме Охотека, неизбежна.
Прошедшие пару десятков секунд Схазма эволюционировала часть своих клеток, окружавших трансформера с Одиссем, и сейчас направленная эволюция была завершена. Тысячи маленьких листиков срослись в одну растительную мембрану, окутавшую силовую сферу — а в следующий миг мембрана издала тончайший проникающий звук на частоте, недоступной человеческому уху, но, тем не менее, оказывающий разрушительное воздействие на всё, что находилось внутри.
И силовые гексы не только не защитили Одисея и робота от этого звука, а наоборот, усилили его.
Одиссей упал на колени, содрогаясь; трансформер открыл по Схазме шквальный огонь из множества блоков, часть из них вырвались из тела и накрыли чудовище всеми видами вооружений. Но многие выстрелы проносились мимо, потому что неслышный крик сбивал работу систем ориентировки и наведения.
Внезапно на помощь пришёл Геометрис, который перестал нейтрально наблюдать и обрушил на сэллу свою мощь: пространство в центре клубка метастаз, где пряталось её главное тело, взломалось и размашисто разнеслось на плоскости, словно части невиданной головоломки. Почти никакое существо не переживёт такого — но куски и отростки Схазмы мгновенно распались на легионы мельчайших насекомых, и вздувшийся рой сумел избежать большой части ударов, окутав и заполонив всё пространство вокруг.