Голос истины

Клайв Стейплз Льюис родился 29 ноября 1898 года в Белфасте (Северная Ирландия), в семье Альберта Дж. Льюиса и Флоренс Августы Гамильтон Льюис. При том, что самиздатовские перепечатки и первые переводы его произведений появились задолго до демократических реформ в Росcии, и с тех пор писатель неоднократно издавался, а в 2000 г. вышло первое собрание сочинений на русском языке, имя современного классика английской литературы все еще мало известно широкому кругу российских читателей.

Льюис во всем своем творчестве проявил себя прежде всего как апологет. Апологет — то есть провозгласитель и защитник веры во Христа. Льюис жил в XX веке — в ту эпоху, когда Христос для большей части человечества стал призраком, тенью прошлого, не более. И теперь, когда о Спасителе мира бытуют смутные и отрывочные представления, или запомнившиеся еще

со времен школьных уроков истории, или случайно услышанные по радио от какого-нибудь проповедника, Льюис напрямую обращается к людям неверующим, которые не знают христианства и недолюбливают его. Льюис пишет для тех, у кого Христова Церковь ассоциируется с неким оплотом мракобесия и представляется врагом прогресса, для кого Она — воплощение чего-то безнадежно устаревшего. Творения писателя сопоставимы по смыслу с древней традицией первых апологетов. Во II–III веках, когда христианство было гонимо официальной властью, апологии представляли собой открытые письма к римским императорам. Льюис также адресуется к читателям, настроенным по отношению к Евангелию если не враждебно, то равнодушно. Он пишет осторожно, живо и с юмором. Он задается целью читателя не только увлечь, но и развлечь, поскольку человек приходит к Богу не сразу. Многое может ему помешать, и в большинстве случаев совершенно неизвестно, что станет решающим импульсом для обращения. Яркий тому пример — жизненный путь самого Льюиса, период его собственного обращения.

Льюис был филологом-классиком, неординарным ученым, профессором Кембриджа, и впитанная его личностью античная культура, равно как и родная, английская, а вернее кельтская (отец писателя был ирландцем) отразилась потом в его книгах. Естественно, человек, посвятивший свою жизнь языкам и литературе, уходящим в самую глубину культуры, не мог не начать задумываться о смысле и истоках жизни и мироздания. Сначала, вероятно, было просто преодоление в себе рационализма и скептицизма под влиянием некоторых книг, некоторых личностей, собственных мыслей, которые поколебали его решимость ученого жить без Бога. Затем последовало признание Бога, как Абсолютной и Всемогущей Личности, и, наконец — как Спасителя и Искупителя человечества. По свидетельству самого писателя все происходило незаметно для окружающих. При внешне совершенно обыкновенном течении жизни происходила напряженная внутренняя работа мысли и души человека, которую словами в полной мере не выразить: "Встреча с Богом произошла в обстановке обыденной и мирной — в автобусе. Внезапно я почувствовал себя комом снега, который сейчас начнет таять, почувствовал невидимый корсет, который задушит меня, если я не избавлюсь от всей моей дряни и мелочности… Вечером, дома, я встал на колени и неохотно сказал Богу, что Бог есть Бог".

Такая неожиданная, пришедшая, как наитие, вера переродила личность ученого, произвела на него почти шоковое воздействие и стала глобальным импульсом для принципиально нового творчества, ведь до обращения в христианство Льюис не занимался художественной литературой, известны только несколько его научных работ.

Льюис был удивительно живой и глубокий человек, чуждый всякой закоснелости и схематизма, как в повседневности, так и в своих произведениях. Один русский эмигрант, современник и знакомый писателя, так описывает его облик: "Внешне он напоминал скорее фермера, чем профессора и философа. Небрежно одетый, с крупным, красным лицом, он любил громко смеяться за кружкой пива среди друзей. Но за этой рыцарской наружностью скрывался человек рыцарского благородства и глубокой духовности, умевший проникать в тайники души".

Писать книги о христианстве Льюис начал с 1932 года, и тогда же его стали приглашать на радио, причем не как профессора-филолога и ученого, а как проповедника. Его первое произведение "Просто христианство" составлено на основе радиобесед. Вообще все книги Льюиса можно условно разделить на две части: это, с одной стороны, беллетристика (статьи, трактаты, интервью), с другой стороны, художественная литература (романы, сказки, аллегории). Вся беллетристика принадлежит, собственно, к жанру философской прозы и является апологетикой как таковой. Значение и пользу этих книг невозможно оспорить. Однако особенно Льюис интересен там, где он более всего необычен — в своих фантастических романах и сказках. И здесь он выходит на иной уровень апологетики и рассказывает о Боге и Его Царствии на ином языке, отличном от привычного многим языка проповеди. Это — оправданный временем язык символа и аллегории, язык мифа и эпоса. Символ всегда многозначен и гибок, через символ возможно многое показать, во многом убедить самой силой его красоты, оставив в стороне сухой и взыскательный стиль научной статьи. Сказка, в одежды которой облекается у Льюиса Благая Весть о Христе, простая, но вместе с тем яркая

и многокрасочная. Сказка, доступная любому возрасту, но нужная прежде всего ребенку… или неофиту! Ведь новообращенному христианину да и просто интересующемуся необходимо показать не мертвые схоластические умозаключения или великолепные, но слишком сложные для начинающего богословские построения, а Живого Бога и созидательную христианскую нравственность. Идущий ко Христу человек должен ощутить Дух, который "дышит, идеже хощет", Дух благодати и радости.

Великолепным воплощением этой духовной радости, подкрепленной живой и глубокой верой, являются "Хроники Нарнии" (далее — ХН). Это цикл фантастических сказок, которые по существу представляют собой своеобразный Катехизис. Катехизисом его можно назвать потому, что здесь в аллегорической форме даются основные понятия о христианстве, о его "опорных пунктах". Если вчитываться и вдумываться в строки "Хроник", постепенно раскрывается и дается не полное знание о Боге и церкви, располагающее, тем не менее, к более серьезному чтению и размышлению (Евангелие, Св. Отцы).

В ХН Бог, мир и люди находятся в постоянном взаимодействии, взаимопроникновении. Герои сказок — это обыкновенные английские девочки и мальчики, чудесным образом попадающие в Нарнию, в другой мир, другую вселенную, но тоже сотворенную Богом. Дети видят историю этого мира, его пороки и добродетели, его радости и ужасы. При этом автор не оставляет их безучастными наблюдателями. Герои не только сопереживают событиям, происходящим в Нарнии — они становятся творцами и участниками этих событий. Перед ними постоянно ставятся нравственные задачи, хотя и под видом обычных сказочных миссий: "пойди туда-то, сделай то-то". Дорогой в Нарнию для детей становятся самые неожиданные и незаметные места — чердак старого дома, платяной шкаф, калитка в саду. Льюис чувствует многообразность, бесконечность, многообъемность созданной Богом вселенной, раскрывает неисповедимость воли Божией. В своем понимании мироздания писатель близок святителю Григорию Паламе. У Льюиса присутствует ощущение того, что все тварное живо, все пронизано Божественными энергиями. Природа не мертва, а освящена дыханием Божиим. Именно поэтому в Нарнии животные и птицы говорят и мыслят подобно людям, а в лесах бродят наяды, дриады, кентавры и прочие мифологические существа, олицетворяющие, по сути, природу.

Главный герой ХН — Великий Лев Аслан — изображает Всемогущего Бога. Льюис остро переживает тайну Божественного бытия: Божественная сущность проста и непостижима. Бог вечен и запределен всему тварному: "все, что ни сотворено, нисколько не подобно по сущности своему Творцу" (св. Афанасий Великий). Вот как видит это автор ХН: "Вдруг колдунья смело шагнула навстречу Льву. Он подходил все ближе, мягко и тяжко ступая, он был уже в ярдах десяти, он пел. Колдунья подняла руку и швырнула в него железный брусок. Никто, а тем более она — не промахнулся бы на таком расстоянии. Брусок ударил Льва прямо между глаз и упал в траву. Лев приближался — не медленнее, не быстрее, словно ничего не заметил. Ступал Он бесшумно, но земля дрожала от его шагов" ("Племянник чародея").

В таинственной и поэтической форме Льюис раскрывает всемогущество Божие. Все имеет начало от Бога, и все возвращается к нему:

" — Вы обещаете не… ничего не делать, если я подойду? — спросила Джилл.

— Я не даю обещаний, — ответил Лев.

— Вы едите девочек?

— Я проглотил много девочек и мальчиков, мужчин и женщин, королей и императоров, городов и царств, — ответил Лев. Он сказал это без хвастовства, сожаления или гнева, просто сказал".

Какая сила в этих словах! При этом известно, что Льюис почти не читал Отцов Церкви и трудами их при написании книг не пользовался.

Наконец, самое главное: Бог есть любовь. Все слова и поступки Аслана, хотя они порой кажутся детям непонятными, есть любовь. Во второй Хронике Аслан отдает себя "по ритуалам древней магии" на смерть, подобно Христу, распинающемуся за грехи мира.

ХН написаны с любовью, в них проявилась творческая и живая любовь автора к людям. Здесь она проявляется в большей степени, чем, например, в "Просто христианстве", где все-таки больше отвлеченного философствования, хотя и не лишенного живости. Любовь, прежде всего, к детям, к их непонятной многим взрослым, но полной таинственным смыслом жизни. Вспомним начало ХН. Льюис не начинает повествование, а как будто заводит разговор с ребенком, чтобы заинтересовать его: "Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был еще маленьким. В те дни Шерлок Холмс жил еще на Бейкер-стрит, а патер Браун еще не расследовал преступлений. В те дни, если ты был мальчиком, тебе приходилось носить каждый день твердый белый воротничок, а школы были хуже, чем теперь. Но еда была лучше, а что до сластей, я и говорить не стану, как они были дешевы и вкусны — зачем тебя зря мучить".