Голос из глубин
Шрифт:
Так виделось Андрею. И, поймав взгляд капитана, догадался: тот, хлебнувший вдосталь испытаний войны, тоже подумал, как и он сам, — где-то мог валяться и его череп. А кто-то мог невзначай пнуть его ногой, даже и вовсе беззлобно, не наученный главному — уважению к памяти, пусть и о безымянном человеке.
Однажды Ветлин, навестив в Севастополе старшего своего друга, капитана Грига, видел, как молодые ребята на мысе Херсонес играли в футбол черепом. Когда он остановил их, рассердились:
«Может, вы верите в загробную жизнь?»
«Хочу
«Тут сплошь скала, и они-то, черепа эти, опять и опять выныривают на поверхность».
«Один из них, может быть, был вашим отцом, ну, если не дядей — дедом. Да просто ж он, как и вы теперь, ходил тут, жил».
Ту историю капитан как-то рассказал и Шерохову, — у них обоих оставалось про запас при любой непогоде и в вёдро общее прошлое, их богатство и боль…
Вот куда завели внезапно Андрея и Ветлина последние строки романсеро. Но каково же было удивление Хезуса, когда Андрей сказал ему:
— Собираясь в рейс, я долго загодя подбираю книги, которые помогают мне лучше понять ту страну, куда мы хоть на короткое время заходим.
Хезус попросил говорить медленнее, он все переводил с английского на испанский для Химены и Педро. Андрей продолжал:
— Я не мог придумать, что же выбрать, — хотелось ведь глубже почувствовать колорит острова Гран-Канария. И решил: а возьму-ка я с собой красивую и прекрасно переведенную книгу испанских романсеро. Вдруг на этот раз мне повезет и я окажусь под гостеприимной кровлей настоящего испанца. Тогда я покажу ему, как и мы почитаем обычаи его великой родины и есть люди, которые даже разучивают старинные романсеро у нас, как стихи.
Андрей извлек из внутреннего кармана своего пиджака «Романсеро».
— Я счастлив, дорогой Хезус, что смогу вам по-русски прочесть особенно полюбившееся мне, это как раз и есть романсеро о Дон Хуане. Нет, — остановил Андрей движение, возникшее вокруг него: Хезус поднял руки к потолку, жена его всплеснула руками, — ничего тут нет сверхъестественного, любовь и уважение одного человека к другому, одного народа к другому и приводит к таким вроде б и расчудесным совпадениям. У нас с вами прозаические профессии.
Хезус согласно закивал, чуть качнулся вперед.
— Я вожусь с тяжелыми приборами, с камнями, потом с бумагами и графиками. Но мы открываем в своем деле самые невероятные превращения, потому что это правда — мы живем для встреч, и океан — это дорога, по которой друзья идут друг к другу.
Хезус и Педро настояли, чтобы Андрей после того, как они пропоют еще несколько романсеро, прочитал им по-русски «Дон Хуана».
— Я только скажу вам еще об одном — это романсеро перевел один из лучших наших поэтов, а украсил своими гравюрами один из лучших мастеров ее.
И, дочитав до конца по-русски про Дон Хуана, Андрей передал в руки Хезуса томик. И тогда Хезус опять позвал всех детей, он показывал даже самым маленьким
Хезус, дока, портовый коммерсант, превратился тут, на глазах Андрея, в беззаветного артиста и самозабвенно растворился в романсеро, становясь то грандом, то бродягой, то прекрасной и кокетливой дамой.
Его лицо, когда пел, менялось при каждом повороте маленькой поэтической фабулы.
А сейчас, когда держал в руках вещественное доказательство понимания его излюбленных романсеро, по-ребячьи прижмуривался, а то широко распахивал глаза, будто не веря такому совпадению-чуду, и вновь, и вновь убеждался в нем.
— Вы правы, — обернулся он к Андрею и сделал знак детям, чтобы они отправились играть в патио, — вы правы, так доверяя своему собеседнику. Я это чувствую, когда смотрю на вас и капитана. Вы пришли в дом и оказались не посетителем-гостем, а гостем-другом, я этого не забуду.
Хезуса увидал Андрей вдруг и беспомощным, глаза его влажно блестели.
— И Химена моя не сможет забыть сегодняшний вечер. — Он взглянул на жену, ища у нее поддержки.
Она сидела молча, облокотясь на руку и не сводя глаз с мужа.
И в этот момент Андрею внезапно стало жаль Градову, вспомнил о ее просьбе, о товарищах по рейсу и попросил Хезуса, коснувшись рукой гитары:
— Обещайте, вы придете на судно всей семьей. И захватите свою гитару, Хезус, и, если только можно, споете для наших моряков и всех участников рейса. Они так много работают, вы подарите им праздник, и никто не забудет, как бывают щедры настоящие канарцы. Как говорят у нас, Хезус, по рукам?!
А Ветлин, улыбаясь, добавил:
— Уж наши моряки, увидите, в долгу не останутся, и дети услышат, как поют в далекой России…
7
Остров имел как бы несколько обличий, и открывалось каждое по-особому, смотря с какой стороны к нему подступались. На юге Гран-Канария вызревали апельсины, но уже на юго-западе они скрывались в оранжереях среди банановых плантаций. Андрей и капитан приметили: здешние бананы сильно уступали в росте не только африканским собратьям, но даже и батумским.
Шерохов внимательно приглядывался к кофейно-коричневым буграм вулканических обнажений, вытарчивавшим по сторонам от дороги: в этот день экспедиционные петрографы должны были собрать образцы здешних пород.
Машина с молчаливым водителем нырнула в длинный туннель, прорытый сквозь складку лавы, и въехала в селение Арукас. Рассматривая готический собор Сан-Хуан, Шерохов невольно подумал об Амо Гибарове, — как и храмы любимой его другом Армении, собор возведен был из вулканического туфа и украшен резьбой по камню.