Голос крови
Шрифт:
Сенатор Ро-Киинтор презрительно покачал головой.
По пути в свой офис Рэнсольм перебрал в голове все, что ему было известно о расследовании. Он вспомнил собственный поединок в лагере амаксинов в пустыне, бесшабашный полет Джофа по пещерам, Грир, уверенно ведущую связной кораблик к Даксаму-4… И Лею, когда она играла в казино, отстреливалась от преследователей, вместе с ним обдумывала детали расследования… и, наконец, сидя за столиком в висячих садах, рассказывала о том, как собственный отец пытал ее.
Рэнсольм
В приемной секретарь сразу подскочил к нему с инфопланшетом:
— Голосование по завтрашней повестке дня в сенате, сэр. Первым в списке стояла просьба Леи предоставить ей слово. Рэнсольм нажал «ДА».
— Ты шутишь, — сказала Лея, усаживаясь за рабочий стол.
Грир покачала головой:
— Вы только что получили право выступить. Решающим был голос Кастерфо.
Он что, пытается таким образом попросить прощения? Или ему просто интересно, чем закончилось дело? Может, для него это всего лишь развязка детектива?
Лея решила, что ей все равно. Главное, ей дадут выступить, остальное — не важно.
Весь день она провела в напряжении. Что будет, если просочатся известия о катастрофе на Сибенско? А если кто-нибудь опознал ее? А если противники в сенате попытаются использовать это против нее, ведь она превысила свои полномочия? Уж конечно, все только и ждут повода наброситься на дочь Дарта Вейдера. Но все было тихо. Ни слова, ни слуха. Завтра Лея первой представит свою версию событий, добавив к ней доказательства, которые им удалось добыть.
— Видишь? Я же говорил, все наладится, — сказал Хан вечером, когда они ужинали дома.
— Не думаю, что примеру Рэнсольма последуют другие, — сухо сказала Лея.
В эту минуту ее занимала только одна задача: как съесть ужин, чтобы он все-таки попал в рот, а не на платье. Хан купил билбринджийские перченые пироги с сыром и мясом. Лея любила билбринджийскую кухню, хотя и не так сильно, как Хан. Но сегодня эти пироги пришлись очень кстати. Может, хватит уже бояться испачкаться?..
Хан умел поглощать билбринджийские пироги даже в рубке на полном ходу. Вот и теперь он ловко свернул свой кусок, чтобы удобнее было есть.
— Да не волнуйся ты. Тебе не придется расхлебывать это дело в одиночку, ясно? Я готов оставаться тут столько, сколько тебе будет нужно.
«Готов». Сколько всего можно сказать одним словом. Лея не сомневалась, что Хан любит ее, но знала: ему трудно подолгу задерживаться на одном месте. В душе он до самой смерти будет бродягой и странником. Он остался бы на Хосниан-Прайм на год или больше, стоило только попросить, но это все равно что запереть птицу в клетке.
Она отложила пирог:
— Хан, все нормально. Мы оба знаем, как
— Гонки — это всего лишь гонки, солнышко.
— Да, но если я тут влипла, нельзя, чтобы это сломало и твою жизнь. А кроме того, — с усмешкой добавила она, — за то, что я дочь Дарта Вейдера, Галактика меня, может, когда-нибудь и простит. А вот если из-за меня придется перенести финал «Пяти мечей», мне точно конец.
Хан покачал головой:
— Ты не перестаешь меня удивлять.
— Самое худшее уже позади, — сказала Лея, пытаясь убедить не только Хана, но и себя саму. — Со мной все будет хорошо.
Стоило Хану понять, что скоро он сможет подняться на корабль и лететь куда вздумается, он тут же развеселился.
— Да честно говоря, я все равно ни хатта не понимаю в этой вашей политике. По мне, так лучше уж честная перестрелка. И крови, кстати, меньше.
Лея вздохнула с нежной досадой:
— Есть вещи, которые никогда не меняются.
Хан вдруг посмотрел на нее серьезно и накрыл ее руку своей.
— Да, милая, — сказал он. — Есть вещи, которые не изменятся никогда.
— Обещаешь?
— Можешь мне поверить.
Глава двадцать девятая
Возможно, снова получить приглашение на вечеринку Вариш Вицли означало перемену к лучшему.
— Как ты могла отпустить Хана с Хосниан-Прайм, когда мы с ним даже мельком не повидались?
Вариш взяла Лею под руку; казалось бы, обычный жест хозяйки вечера, но и Лея, и остальные приглашенные почувствовали, что на сей раз этот жест несет ясное послание: «Эта гостья под моим покровительством. Не сметь нападать!»
— Ужасно жаль. Мы с ним сто лет не виделись, — продолжала Вариш.
— Хану надо присутствовать на гонках, а у меня здесь своя работа. — Лея глубоко вздохнула и улыбнулась. — Так по какому поводу мы собрались?
— Когда это мне нужен был повод, чтобы созвать гостей? В следующий раз, когда Хан вернется домой, устрою празднование в его честь. Если, конечно, он не улетит опять как угорелый.
Вариш ни на мгновение не отвернулась от Леи, за что та была ей очень благодарна. А сегодня Вариш задумала вернуть на сторону Леи и других популистов.
Конечно, за один вечер такие дела не делаются, даже если это званый вечер у Вариш. Хотя все держались очень вежливо и даже любезно кивали Лее при встрече, за спиной у нее тянулся шлейф шепотков: «Поверить трудно… Неужели это правда?.. Вы думаете?.. Кто знал правду?»
Лея знала, что так будет, и, чтобы не сойти с ума, решила относиться к этому с мрачным юмором. Поэтому она нарядилась в длинное черное платье с капюшоном. Раз уж они видят в ней только дочь Дарта Вейдера, почему бы не подыграть?