Голос крови
Шрифт:
– Как это понимать? – Зенобия резко повернулась к Просперо. Пуантенец зажмурился и с силой прижал ладони к вискам, словно страдал от сильнейшей головной боли.
– Я не… Вы не поверите, но я не помню… Хальк зачем-то выбежал наружу, потом Долиана упала в обморок и…
– Где Ольтен? – Ньоро сорвался на визг.
– Его увели. Немедийские гвардейцы из «Летучих мышей». А Конану почему-то взбрело в голову отправиться в Бельверус. Он подписал это соглашение и заявил, что желает лично засвидетельствовать свое почтение новому королю Немедии. Нам придется отправиться с ним.
– Я
– Вы нас продали, – ледяным голосом произнес Ньоро, отступая. – Продали Тараску, ведь так? Устроили это представление, а мы поверили! Боги, как можно быть такими слепцами!
– Ньоро, да подожди ты! – в сердцах выкрикнул Пуантенец. – Никто вас не продавал! Неужели ты думаешь, что Конан на это способен?
– Однако он всерьез намерен ехать в Немедию, – буркнул Райан. – Куда меня совершенно не тянет. Это магия. Незнакомая, старинная магия, которой управляют Дана Эрде и ксальтоун.
– Что же делать? – растерянный вопрос принадлежал мне. – Следовать за Конаном, как подобает верным подданным? Бежать, пока еще возможно?
– Я – за бегство, – Дженна оглянулась через плечо, убедившись, что нас никто не слышит. – Но кому-то придется остаться, и, похоже, это будет ваша светлость, – она с признательностью кивнула герцогу Пуантена. – Если тут распространяется какой-то затуманивающий мозги дурман, должен уцелеть хоть один человек с соображающей головой. Сделаю вид, будто удираю, но буду держаться неподалеку. Кто со мной?
– Увези ее, – Райан слегка подтолкнул вперед свою подружку-гуля. – Я останусь, хочу разобраться.
Поколебавшись, я сделал выбор, зная, что спустя миг горько пожалею о своем решении. Сколько раз я клялся, что не стану вмешиваться в чужие неприятности, особенно когда они касаются Его величества Конана?
– Если исчезнет слишком много людей, это вызовет подозрения…
– Скажи лучше, что хочешь увидеть все до конца, – хмыкнул Райан и вполголоса предупредил: – Сюда идет Конан. Дженна, если ты собираешься приводить свой замысел в действие, то более подходящего момента не найти. Мелла, не спорь. Ты отправишься с Дженной, так мне будет спокойнее.
– Чего вы возитесь? – сердито окрикнул нас киммериец. – Я же сказал – отправляемся в путь!
– Они хотели проводить меня, – невозмутимо и отчетливо произнесла Зенобия Сольскель. – Я не еду.
– Это почему? – подозрительно осведомился Конан.
– Мне не по душе Бельверус, Тараск и ваши метания вокруг трона. Вы похожи на стаю шакалов, дерущихся из-за старой кости. Я возвращаюсь в Тарантию, – девица из Пограничья подумала и злорадно добавила: – Или поеду еще куда-нибудь, только бы подальше от тебя.
С этими словами Дженна промаршировала к своему коню, привязанному неподалеку, и взобралась в седло. Меланталь, прихватив с собой Ньоро, исчезла несколькими мгновениями раньше. Полагаю, что рабирийка отвела нам глаза, дабы в суматохе никто не заметил их ухода.
– Я тебя не отпускал, – король Аквилонии попытался схватить жеребца своей несговорчивой гостьи под уздцы.
– Твое
– Держите ее! – взвыл Конан. Призыв не пропал втуне: за Дженной сорвалось по меньшей мере два десятка конных, и в считанные мгновения вопящая и азартно улюлюкающая кавалькада скрылась в лесу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Взгляд со стороны – II
«Разомкнутый круг»
Бельверус, Немедия.
1 день Первой летней луны.
Заговорщики.
Придворным короля Аквилонии давно полагалось привыкнуть к непредсказуемости характера их монарха, и Хальк Юсдаль не без оснований предполагал, что его-то уж ничем не удивить. В конце концов, не он ли принимал участие в шестилетней давности походе к Небесной Горе, не он столь блистательно исполнил свою роль в Офирской интриге, приведшей к изрядным переменам в странах Заката, и не ему ли известно такое количество больших и малых тайн Тарантийского замка, что их перечисление заняло бы целый фолиант? Он – один из узкого круга близких друзей короля, он никогда не злоупотреблял оказанным ему доверием и до сегодняшнего дня полагал, что Конан всегда знает, что делает.
Тогда почему за последние два дня все настолько изменилось?
Хальк недоумевал и не знал, с кем поделиться сомнениями, ибо затруднялся определить, что именно вызывает его подозрения. Правитель страны обладает неоспоримым правом не давать никому отчета в своих поступках. Если король полагает, что столь спешный и неожиданный визит в Немедию действительно необходим, значит, для такого решения имеются причины. Но почему он не желает делиться своими соображениями ни с кем из приближенных? Раньше он всегда советовался… Или хотя бы говорил, что намеревается предпринять и ради чего…
Теперь же – никаких разговоров, никаких объяснений, один-единственный ответ на любые вопросы: «Так надо и я так хочу». Словно Конан позабыл о данных клятвах, о неоднократных предостережениях Чабелы, о том, что связывает его с Мораддином и Ольтеном, и задался целью прослыть наивернейшим союзником Тараска Эльсдорфа. Как правитель Аквилонии мог решиться предать того, кто доверился его покровительству? Зачем согласился отправиться в Бельверус? Что намеревается делать?
Хальк знал, что эти вопросы тревожат всех спутников Конана, и никто пока не нашел подходящей разгадки.
Аквилонцев разместили в знакомых покоях замка короны – они жили здесь луну назад, во время сорвавшейся усилиями Чабелы и Совета Семи королей коронации Тараска. Усилия зингарки ни к чему не привели: Тараск заполучил желанную корону. Добившись же официального признания вечного противника, Аквилонии, он намного укрепит свою пошатывающуюся власть и может пожинать плоды заслуженной победы. И какая разница, какие чувства испытывает по этому поводу какой-то хранитель архивов из Тарантийского замка?