Голос Рыка

Мамаев Сайфулла А.

– Вот! – с удрученным видом показал бомж, когда они достигли лестницы. – Я же говорил, тут такой замок…

Степашка не договорил. Увидев в тусклых лучах дежурного освещения, как палец Рыкова вытянулся в узкую пластину и вошел в замочную скважину, несчастный бомж как был с открытым ртом, так и застыл. Он даже тихонько заскулил от страха, но, встретив жесткий взгляд того, кто стал казаться ему если не богом, то уж точно волшебником, мгновенно утих. Сказать откровенно, состояние Анатолия Викторовича было ненамного лучше, а ведь он был подготовлен

к «чудесам» своего молодого коллеги. Что же тогда говорить о Степашке? Бедняга был на грани благоговейного помешательства. Как же, он, бомж – и рядом с таким великим человеком!

Но Рыкову было не до наблюдений. Не успел он открыть дверь и втолкнуть туда своих спутников, как в противоположном конце коридора появились Бронзовый и его големы. Они шли плотной внушительной группой и совсем не нуждались в бестолковых фонариках, которыми освещали себе путь с трудом поспевавшие за ними Должанский и Сериков. Оба они, стараясь угодить Уколову, тыкали лучами фонариков в разные стороны, но когда свет упал на дверь, ведущую на чердак, та уже была закрыта.

– Вам есть куда спрятаться? – спросил Рык у Степашки, когда они всей пятеркой спустились по пожарной лестнице.

– Конечно, начальник! – оживленно кивнул лохматый. – У нас такие ходы под землей прорыты, что все вместе спрячемся!

– Ладно, вы с Манаем давайте туда. – Толик повернулся к Зырянову. – Ты, Вовик, давай назад, на свое ложе. Если спросят, кто отстегнул, скажешь, что я забегал, хотел тебя с собой увести, да големов испугался.

– Но…

– Я приказываю! – рыкнул Толик. – Бегом! Вернее, вверх, тем же путем, по лестнице… Замок я не захлопывал, так что дверь открыта.

Кукловод покорно полез на крышу.

– Так, а мы назад, в наш отдел. – Толик потянул Анатолия Викторовича в тень высоких кустов. – Они наверняка уже там побывали.

Наметив план действий, Рыков и Филипенко расстались. Толик поехал избавлять от напасти Лену, его взрослый тезка остался на заводе. Ему предстояло осуществлять контроль за действиями противника Никто не подозревал начальника отдела автоматизации в связях с едва знакомым ему программистом, а потому он должен был стать глазами и ушами заговорщиков. Анатолию Викторовичу предстояло также продумать, как заставить говорить Должанского. Филипенко знал Вадима Александровича как никто другой, а потому мог нащупать струну, на которую можно было бы надавить. Такое распределение ролей устраивало обоих, осторожный Анатолий Викторович хотел быть уверенным в том, что на заводе пока все будет идти по-прежнему, нечего противника настораживать, Рык же спешил домой, он соскучился по Лене и родителям.

Предупрежденный Филипенко о периметре охраны и системе видеоконтроля, он заранее наметил два высоких дерева, расположенных по разные стороны забора. Взобраться на первое не составило труда. Вытянуть руку и притянуть к себе верхушку второго – тоже. Ну а дальше вообще дело пошло так быстро, что для того, чтобы ступить на асфальт по другую сторону забора, у Рыкова ушло не более пяти минут. А у

дежурного продолжал гореть зеленый огонек, показывающий, что территория завода остается неприступной для нарушителей.

Вернувшись домой посреди ночи, Толик рассчитывал, что все спят. Он хотел тихо пробраться к Лене и, разбудив ее, подвести к компьютеру. Но не тут-то было! На пороге комнаты, где спала Лена, сильная рука схватила Толика за шиворот и дернула назад. Он еле удержался на ногах и хотел было возмутиться, как вдруг увидел ноги в папиных тапочках. Да и сами ноги тоже принадлежали Максиму Анатольевичу.

– Ты куда это собрался? – свистящим шепотом проговорил отец. – Случаем не заблудился? Балкон у нас в другой комнате!

– Лоджия! – машинально поправил Толик.

– Не важно, что как называется, но спать ты будешь там! – твердо сказал отец.

– Пап, не мешай, – попросил Рык, – мне нужно к Лене!

– Что? – возмутился Рыков-старший. – Ты, часом, не перегрелся? Сначала нахамил всем, разругался с матерью, хлопнул дверью и ушел, а теперь к спящей девчонке рвешься! Больной к тому же! Надеюсь, не забыл, что она совсем недавно отца потеряла? Так я тебе напомню!

– Папа, да подожди ты! – Упреки были несправедливы, и Толик почувствовал себя обиженным. – Я нашел… Анатолий Викторович нашел способ, как ее вылечить. Как всех киб… как помочь всем тем, кого искалечили на заводе.

– Ничего, пусть твое лечение до утра потерпит, – не сдавался Максим Анатольевич. – Небось не скиснет.

– Да и так уже утро! – Толик показал на окно. – Почти!

– Вы чего там раскричались? – спросила появившаяся в дверях Вера Игоревна. – Ребенок больной спит, а вы здесь такой шум подняли!

– Да нет, все уже в порядке! – успокоил ее Максим Анатольевич. – Ложись, мы тоже скоро… И ты, – отец повернулся к Анатолию, – марш на балкон!

– На лоджию! – поправила его Вера Игоревна.

– Это ты на лоджию! – зарычал глава семейства, – А этот балбес на балкон пойдет!

Толик, видя, что с родителями ему не договориться, перешел на ультразвук.

– Лена, – крикнул он, – проснись, ты мне нужна! Лена, ты меня слышишь?

Но вместо девушки ему ответил Стэн. Оглушенный ультразвуком, волк прижал уши и с визгом заметался по квартире. Влетев в большую комнату, он с перепугу куснул Веру Игоревну, пытавшуюся его остановить, и рванул в открытую дверь. Послышался шум падающего тела, сопровождаемый вскриком.

– Кто-то упал! – сказал Толик.

– Это же Лена! – воскликнула мама, которая после того, как ее цапнул Стэн, с удивительной прытью выскочила в коридор. Ей совсем расхотелось успокаивать Стэна. Пусть эту почетную обязанность выполняют мужчины…

– Ты меня звал? – не обращая внимания на Веру Игоревну и Максима Анатольевича, Лена подошла к Толику. – Я пришла.

Лена была в рубашке Рыкова-младшего; за неимением другой одежды мама Толика дала ее девушке вместо ночной рубашки. Сейчас эта предусмотрительность Веры Анатольевны оказалась очень кстати.