Голос Рыка
Шрифт:
Что ни говори, а тут есть возможность отличиться. Все-таки сила еще не все, бывают моменты, когда ум решает и опыт. А последний подсказывает Серикову, что слежку за обоими объектами необходимо продолжать. Тем более что ничего другого не остается.
Должанский его план одобрил. Он даже выделил для такого дела три автомобиля, на которых должны были перемещаться боевики Кокаколы, и разрешил принять на работу новых людей, это помимо тех, которые пришли на место выбывших.
Сериков еще раз обвел глазами заводской двор. Сейчас он чувствовал себя здесь хозяином как никогда прежде. Кто может сказать, что он плохо знает свое дело? Пусть тот, кто захочет это сделать, прежде посмотрит на то, как выметены дорожки, как подстрижены и побелены деревья.
Неожиданно в поле зрения Николая Николаевича попал бредущий по заводскому двору
Все правильно было бы в рассуждениях начальника охраны и безопасности завода, да только не учел он одного – Зырянов вовсе не был таким забитым и несчастным, какими представлялся Кокаколе. Получив от Филипенко методику освобождения от зависимости, он по-прежнему усердно изображал «мобилизованного» и всем своим видом старался вызвать жалость к себе. Зырянов знал, что из его нынешнего положения есть два выхода. Или раскрыться и стать самовольщиком, за которым тут же начнет охоту Бронзовый со своими головорезами, или заслужить у того же Уколова программу глиняного. А для этого нужно доказать голему свою нужность и преданность. Зырянов знал, как это сделать.
Должанский. Единственный шанс Кукловода вернуться в среду активных игроков – это устранение генерального. Сбить с шахматного поля ферзя, пусть это будет даже физическое устранение. Или вот такая же мобилизация, какая была применена к нему самому… В общем, как – не важно, главное – вывести Вадима Александровича в пассив. А что нужно для этого? Пусть он почувствует себя неуязвимым, расслабится, потеряет бдительность… Вот тогда его и ударить! Ударить так, чтобы у Должанского в голове все перемешалось и он не мог бы сообразить, кто послал его в нокаут. А когда до него дойдет – а это обязательно, иначе месть будет не так сладка, – для Вадима Александровича все будет кончено. И для Кокаколы тоже. Этого тупицу можно даже не сразу. Но непременно! И пусть идет в фасовочный цех работать, хоть какая-то польза от него будет. А то набрал таких же идиотов, как он сам, и носится со своей новой машиной, как дурак с писаной торбой. И с таким таинственным видом, что смех берет. Любому дураку ясно, что он Рыкова хочет найти, нет, чтобы действовать по-тихому, такую секретность развел! Разве что собаки еще не догадались, чего он хочет. Да и то лишь потому, что собак на ФАЗМО отродясь не было.
Можно подумать, что Рыков такой дурак, что даст этим чудикам себя поймать. Нет, сам Владимир Арамович пацана по-другому бы нейтрализовал. Вместе с Филипенко! – Этих проклятых программеров, с которых все беды начались, он бы быстренько ликвидировал. Ну ничего, это от Зырянова никуда не уйдет, он даже способ уже знает. Главное, чтобы ни одна живая душа и краем глаза не заглянула в его мысли и планы. Случись такое, лучше сразу умереть!
Владимир Арамович пересек двор и зашел в медицинский блок. Черт побери, он даже здесь не может быть самим собой. Везде соглядатаи, сделай он хоть один неверный шаг – и все, не Должанский, так Бронзовый, а еще хуже, Золотой, узнает о его новых способностях. И что тогда? Участь самовольщика? Ну уж нет, спасибо!
Неуверенной походкой миновав приемную, Кукловод под прицелом привычно удивленных глаз секретарши Марины, – в те минуты, когда они остаются наедине, просто Машки, – вошел в свой кабинет. Казалось, что вот и все, он остался в одиночестве и можно распрямить плечи, посмотреть орлом, но нет, даже здесь, в своем кабинете, Зырянов не позволял себе расслабиться. Он очень хотел жить, причем жить как раньше, быть полновластным хозяином своей жизни и своих страстей. Ради этого стоило потерпеть, исключив любые случайности. Мало ли кто мог ворваться к нему? Тот же Сериков
А Машка? Возьмет, по старой привычке влетит, а он маску надеть не успеет! В конце концов, он не актер на сцене, так быстро меняться не научился. А выдавать себя кому-либо в планы Владимира Арамовича абсолютно не входило. На этой проклятой «Шатадовке» все на всех доносят, все барабанят как могут и кому могут. Вот та же Машка… Из студенток голодных поднял, своей секретаршей сделал, зарплату выбил, премии регулярно давал, помог институт закончить, одевает, обувает. Два раза в год на курорты ездит! Одна! И еще неизвестно, с кем она там шашни водит! Казалось бы, сам бог велел быть преданной шефу, пылинки с него сдувать. А она что делает? Как она с Зыряновым высокомерно держится, так, будто не он начальник, а она. Смотрит свысока, словно на нерадивого подчиненного. Ну погоди, еще не вечер… И ты пойдешь в фасовочный… А может, и еще куда! Стерва похотливая!
Кукловод снял с полки стопу справочников и разложил их на столе. Это он делал всякий раз, заходя к себе. Можно было, конечно, просто не убирать их и, уходя, оставлять на столе, но Владимир Арамович предусмотрел и такой вариант: кто-то может войти в кабинет, когда его нет. Войдет раз, войдет второй, заметит, что книги не перекладываются с места на место, и может заподозрить, что начмед не так уж и трудолюбив, каким должен быть после мобилизации.
Раскрыв тяжелые книги, он включил компьютер. Мелькнула заставка с флагами «Майкрософт», появились окна. Владимир Арамович и здесь остался верен себе. Прежде всего он побывал в базе данных лазарета, затем проверил комплектность склада и аптеки, а уж после этого вошел в Интернет. Просмотрел сайты с профильной тематикой и погрузился в раздумья. А подумать было о чем. Все эти дни он напряженно искал способ, как ему заманить в ловушку Должанского. В отличие от Зырянова, тот практически никогда не показывал своих слабостей. Он не спал со своей секретаршей, не искал наложниц среди сотрудниц. Одно время Кукловод даже подозревал директора в нетрадиционной ориентации, но вскоре отказался от этой мысли. Оказалось, что у Должанского прекрасная семья и два сына – точная копия отца.
Выпивка тоже отпадала. Генеральный почти совсем не употреблял спиртного, а отсутствие пристрастия к наркотикам подтверждали результаты анализов, которые директор сдавал регулярно, как и все сотрудники ФАЗМО.
Оставалась еще слабая надежда на то, что Вадим Александрович проворуется. Через бухгалтерию предприятия проходили такие суммы, что кое-кто мог бы и соблазниться. Но и здесь Зырянова ждало разочарование. Вадим Александрович, если и имел какой-то грех, то Кукловоду не хватало экономических знаний, чтобы это вычислить. А подключать кого-то со стороны… Нет, не стоит! Потом живи и дрожи, предадут тебя или нет?
Не сработала пока и ловушка, которую Зырянов подстроил для Машки. А как он на нее рассчитывал! Раньше Кукловод никогда не забывал закрывать сейф и уносить ключи с собой. А теперь, после мобилизации, стал периодически допускать промашку. Сейф закрывал, но ключи оставлял в специальном мешочке и передавал их на хранение Марине. А в сейфе, среди всяких безобидных документов, он оставил докладную записку. Она была отпечатана на старой бумаге, – пачку такой бумаги, так же как и древнюю ленту для матричного принтера, он на всякий случай хранил на даче. В этой записке некий Доброжелатель оповещал Зырянова о том, что Должанский в нарушение всех правил провел перепрограммирование «мобилизованного» начальника отдела автоматизации и программирования Филипенко Анатолия Викторовича. В результате этого преступления Филипенко получил незаконный доступ к новым человеческим возможностям. Он, в свою очередь, передал эти знания программисту Рыкову, который теперь использует полученные способности во вред ФАЗМО. Должанский извещен о таком развитии событий, но не принимает никаких мер к прекращению настоящего безобразия. Наоборот, он всячески поощряет действия вышеозначенных граждан, о чем свидетельствует то, что он не принимает никаких мер в отношении Филипенко. Хотя можно заметить и невооруженным глазом, что Филипенко ведет себя совсем не так, как все остальные «мобилизованные».