Голос сердца
Шрифт:
— Да ладно, просто забыла, а теперь еще и мобильный не берет. И папа тоже.
Шон поискал в карманах ключи от машины.
— Я подвезу тебя.
— Спасибо.
— Встретимся на парковке.
Шон предупредил Даффи, следившего за состоянием газона, что уезжает, и направился к своему пикапу. Камерон загружал в багажник свои клюшки, дорогой набор фирмы «Каллауэй» с графитовыми рукоятками, гораздо более высокого качества, чем могли позволить себе даже весьма обеспеченные члены клуба Эхо-Ридж. Клюшки он получил от Дерека, которому спонсор каждый год предоставлял новый набор.
Шон
Он вывел машину с парковки и поехал по крутой, извилистой дороге.
— Может, позвонишь матери и скажешь, что я везу тебя домой? Иначе она приедет за тобой.
Камерон вытащил свой мобильный и набрал номер.
— Не отвечает.
— Тогда оставь ей сообщение.
Трубка молчала, но Камерон сказал:
— Это я. Ты опоздала, и дядя Шон согласился подвезти меня домой. Пока!
Уголком глаза Шон взглянул на мальчика.
— Тон был на грани — почти грубый.
— А то, что она забыла про меня, — это уже за гранью.
— Наверняка у нее есть объяснение.
— У нее всегда есть объяснение.
— Ты не должен грубить матери.
— А тебе какое дело?
Шон проигнорировал вопрос и включил радио. Найкел Крик исполнял мелодию «Ангелы повсюду». Он попытался вспомнить, каким сам был в пятнадцать лет, — таким же грубым? Вряд ли. Правда, ему и не на что было злиться. Шон был счастливчиком, удача сама шла ему в руки, и его интересовали только гольф и девушки — именно в таком порядке. За эти годы все здорово изменилось. Может, ему стоило начать злиться вместе с племянником? Однако на уме у Шона по-прежнему были только гольф и девушки.
— Ты сегодня успел сыграть? — спросил Шон, чтобы поддержать беседу.
— Не-а. Взял три корзины мячей и отрабатывал подсечку. В эти выходные играем против подготовительной школы Портленда.
— И как ты, в форме?
— Вполне.
— Вполне?
— Хватит для того, чтобы победить. — В голосе племянника не было тщеславия, только уверенность.
— Что ж, хорошо.
— Неплохо.
Шон заметил, что мальчик говорит без энтузиазма, однако решил не вмешиваться и не приставать к нему с расспросами.
Повернув на затененную высокими деревьями, ухоженную Кэндлвуд-стрит, где стоял дом Кристел, Шон вдруг осознал, что никогда не бывал там. После свадьбы Дерек прожил там немало лет, но Шон ни разу не навещал брата в доме, который тот делил со своей женой, королевой красоты. Шон был далеко, играл в турнире Азии и вернулся в США только тогда, когда обстоятельства вынудили его сделать это.
И все-таки этот дом, самый большой и старый в районе Сэддлбрук Акрз, где стояли огромные элегантные особняки, построенные владельцами деревообрабатывающих предприятий, был знаком Шону. В детстве он и Дерек часто проезжали на велосипедах мимо этого дома, любуясь просторным газоном и сверкающим белым куполом, террасой, опоясывающей его по периметру.
«Когда-нибудь я буду здесь жить», — словно заклинание повторял Шон — Шон, а не Дерек.
Постепенно к Дереку пришло все — карьера, семья, дом. С точки зрения Шона, это произошло словно по волшебству. Ему не верилось, что брат все испортил. Казалось бы, зная, что поставлено на карту, он мог бы держать свой член в штанах на том турнире в Монте-Карло. «Однако, — подумал Шон, — это тоже не мое дело». Принимая во внимание требования к Дереку, на которых настояла Кристел при разводе, жизнь с ней была отнюдь не сладкой. И все же…
Шон еще раз взглянул на Камерона. Он вырос хорошим парнем, хотя ему пришлось пережить настоящие бури, когда его родители разводились. Конечно, иногда Камерон показывал характер, но кому удалось бы держать себя в руках, если бы его перетаскивали из одного дома в другой каждую неделю? По этому пункту Дерек не желал уступать. Он хотел, чтобы половину времени дети находились с ним, и его адвокат, чьи гонорары даже Дерека приводили в трепет, добился совместной опеки.
— А как дела в школе спросил Шон Камерона, пытаясь преодолеть стену молчания между ними.
— Вроде нормально.
Держа руки на руле, Шон широко улыбнулся.
— Дурацкий вопрос. Надо было придумать что-нибудь поумнее, а не спрашивать про школу.
— Да ничего.
Шон подумал, что общение в форме обмена бессодержательными репликами никогда не было сильной стороной членов их семьи, и Камерон явно продолжил эту традицию.
Шон въехал на гладкую асфальтированную подъездную дорожку дома на Кэндлвуд-стрит. Он собирался высадить Камерона и отправиться домой — принять душ и перекусить на скорую руку, прежде чем возвращаться на работу. Однако что-то неосознанное заставило его заглушить мотор и вылезти из машины.
— Давай я вытащу твои клюшки, — предложил Шон, открывая заднюю дверцу пикапа.
— Спасибо. — Камерон закинул за спину рюкзак и пошел открывать боковую дверь.
Войдя в дом следом за ним, Шон прислонил сумку с клюшками к стене маленькой кладовки, где стояла обувь разных размеров, сложенная детская прогулочная коляска, а в корзине лежала коллекция зонтов, шляп и перчаток. Пикающий звук донесся из глубины дома, нарушив тишину.
— Автоответчик, — сказал Камерон. — Надо пойти проверить.
Они вошли в кухню, которая понравилась Шону с первого взгляда. Это был дом его мальчишеской мечты, однако он никогда не заходил сюда. Теперь он был здесь, и ему казалось, что дом сразу принял его. Деревянный пол оставленной в беспорядке кухни, мебель со стеклянными дверцами, сквозь которые была видна зеленая стеклянная посуда в стиле Стюарт, холодильник с прикрепленными магнитами календарями, многочисленными списками и детскими рисунками. Пройдя вслед за Камероном в холл, Шон заметил деревянные панели на стенах, элегантную лестницу и развешанные повсюду фотографии детей в рамках.