Голос сердца

Виггз Сьюзен

— Ну смотрите. — Вообще-то Шон ни о чем не договаривался с Лили. Может, у нее были свои планы. Может, в эти планы вовсе не входило присматривать за детьми. Пора ему перестать думать, что она бросит все и примчится по первому его звонку, хотя на самом деле так и было. Шон знал, что Лили не только учительница и горюющая подруга. Возможно, субботним утром она решила отоспаться или сходить на пляж. У нее могло быть свидание, — хотя это уже не его дело.

Он нашел пульт от телевизора там, куда Дерек всего вероятнее мог его положить: на столике

рядом с креслом; когда Шон нажал на кнопку, включился канал о гольфе.

Шон протянул пульт Чарли, и она сразу переключилась на мультфильмы. Поскольку она хотела помочь, он дал ей коробку, два пакета и попросил разобрать тумбу под телевизором в гостиной.

— Целиком? — спросила она.

— Целиком. Если ты решишь, что какая-то вещь нам нужна, клади ее в коробку. Если нет, — в пакет для мусора или для Армии спасения. Решай сама.

— А если я не смогу решить?

Шон поцеловал ее в макушку.

— Тогда оставь. На всякий случай.

Шон отвернулся от девочек, чувствуя, как его охватывает тоска. Здесь, в этом доме, с его бежевыми стенами и мебелью, он все еще ощущал присутствие брата, представлял себе ничего не подозревающего Дерека в последний день его жизни.

Шон надеялся, что это был хороший день. Надеялся, что Дерек обнимал своих детей, смеялся, поскольку у него был повод для радости.

— Мне пора браться за дело, — обратился он к девочкам. — Скажите, если вам что-нибудь понадобится. — Шон понес в спальню стопку сложенных картонных коробок.

Джейн опаздывала, и это не удивило его. Она тяжело переживала свою трагедию, то впадая в ярость, то ударяясь в слезы. Шон видел: ей очень горько от того, что она не провела с Дереком больше времени, что его сердце принадлежало ей так недолго. Шон предложил Джейн навещать детей в любое время, однако она заявила, что ей слишком тяжело находиться рядом с ними. Увидев детей, она начинала рыдать, и Эшли следовала ее примеру. Тем не менее Джейн нашла в себе силы дать интервью какому-то дамскому журналу.

— Да она просто женщина мечты, — пробормотал Шон, открыв дверь платяного шкафа. На него пахнуло запахом обуви и дорогого одеколона, и на миг Шону показалось, что Дерек стоит рядом с ним. «Черт побери, — подумал Шон. — Ты не должен был умирать». Он попытался вспомнить их последний разговор. Гольф, женщины — обычная болтовня. Он попытался вспомнить, когда в последний раз говорил брату, что любит его. «Теперь я никогда ему этого не скажу, — прошептал он. — Надеюсь только, что он и так знал».

Джейн явно заезжала за своими вещами вскоре после похорон. Несколько вешалок и полок в шкафу были пустыми. Шон почувствовал раздражение и, когда наконец услышал, как она подъехала, был готов выплеснуть раздражение на нее.

Однако в дверях стояла не Джейн, и ощущение горечи исчезло.

— Привет, — сказал он.

— Привет. — Обхватив себя руками, Мора подошла к нему. Шон заметил, что она усталая и грустная. — Я получила твое сообщение.

Сдернув рубашку с вешалки, он небрежно

сложил ее и бросил в коробку, предназначенную для Армии спасения. Кто-то из фанатов Дерека предлагал выставить его вещи на интернет-аукцион, но Шону претила даже мысль о том, что вещи его брата будут рвать на части, как мясо со скелета. Он предпочитал увидеть какого-нибудь бездомного в новой рубашке Дерека для гольфа от фирмы «Томми Багама».

— Джейн обещала приехать и помочь мне разобрать вещи, — сказал он Море. — Но не явилась.

— Я бы помогла, но у меня запланированы дела на это утро. И еще, Шон…

Ее голос дрогнул, но Шон знал, что Мора скажет дальше. Что-то вроде «нам нужно поговорить». Этот разговор назревал с тех пор, как погибли Дерек и Кристел.

Как только стало ясно, что ему предстоит растить троих детей, их с Морой дороги начали расходиться. Шон понимал это. И все-таки, с болью глядя на нее, он вспоминал, как хорошо им было вместе — свободным, живущим сегодняшним днем. Вынув из шкафа еще одну рубашку, Шон сложил ее.

— Мне двадцать пять лет, Шон, — тихо проговорила Мора. — Этим летом я заканчиваю учебу и даже понятия не имею, в какой части страны буду проходить интернатуру. Прости, но…

— Не извиняйся. Нашему миру нужны врачи. — Достав мягкие мокасины, он бросил их в коробку. Шон думал о том, что ему будет не хватать секса с ней. Даже очень.

Оторвавшись от работы, он взглянул на Мору. Ее глаза выражали то же одиночество, как и в тот день, когда они встретились. Тогда им казалось, что они подходят друг другу. Шон, не связанный никакими обязательствами, жил как хотел, мечтал снова вернуться в спорт. Сейчас он стал совсем другим человеком. У него была другая жизнь. Жизнь, полученная им в наследство от Дерека. Шон обсуждал этот вопрос с социальным работником. Та заверила его, что у него был выбор. Никто не заставил бы его взять на себя обязанности покойного брата.

Он сделал это без всякого принуждения. Жизнь Шона принадлежала унаследованной им семье, и это было болезненным и радостным.

— Теперь это моя жизнь, — сказал он Море. — Теперь я такой.

Она кивнула.

— Я действительно люблю тебя. — Из глаз Моры потекли слезы. — И я научилась бы любить эту семью, но не могу сейчас взвалить на себя троих детей и, возможно, никогда не смогу.

«Любви и не надо учиться, — подумал Шон. — Она или есть, или нет». Он не видел смысла в том, чтобы объяснять это Море.

Плечи Моры дрожали, она плакала. Возможно, она действительно любила его, но с тех пор, как Шон стал жить с детьми Дерека, он узнал много нового о любви, преданности и заботе.

С Морой все произошло по привычной схеме. Женщины любили его, но бросали. Так было всегда.

Глава 33

— У вас есть с собой помада, мисс Робинсон? — Чарли подскочила к столу Лили после окончания уроков. — Может, в столе?

Лили слегка нахмурилась.