Голос среди пуль
Шрифт:
Она сидела в этом самом кресле и, жутко злясь, смотрела в монитор на стене. Единственную роскошь, которую ей позволили, это наблюдать за новостными каналами БатлЭкшена. Хотя это, скорее, не роскошь, а пытка. Что может быть хуже того, чем сидеть и наблюдать, как все твои труды идут коту под хвост.
Следя за успехами других игроков и, в частности, за Райдером, Джейн злилась на себя уже за то, что дала ему подсказку. Когда он достиг финиша и перешёл на десятый уровень, да ещё и повторяя все её движения, она завизжала на всю комнату.
Разъярённая девушка тогда наорала на него в гневе, даже, вроде, запустила в него чем-то, и, кажется, это была какая-то часть полуразвалившегося кресла. Джейн злилась на всех за то, что они не пускают её в игру, за то, что по их вине она упустила лидерское место, за то что они вообще нашли её. Но она не злилась на Райдера. Что странно...
Хотя на самом деле ничего странного в этом нет. Он-то не виноват в том, что она лопухнулась и попалась этим проходимцам, которые ещё и контракт никак составить не могут и поэтому не пускают её в игру. Когда её привезли в это здание, Джейн переживала за то, что потеряла час времени, но они, оказывается, и не собирались её сразу подключать. Марио велел запереть её и срочно приступить к составлению договора.
— Я могла бы пока идти дальше, чтобы не упускать преимущество, пока вы будете всё это составлять! — возмутилась она тогда.
— Как бы не так, курочка, — ухмыльнулся Марио. — Ты не зайдёшь в систему до тех пор, пока есть хоть малейший шанс того, что ты ускользнёшь от меня.
— Каким образом? Я здесь, моя мать и даже Дэниэл у вас.
— Допустим. Но у меня всё ещё нет самого главного — Фурии.
Джейн хмуро смерила его взглядом. Почему-то она его совершенно не боялась, хотя всё вокруг просто кричало, что он опасный человек и такому, как он, лучше не переходить дорогу.
— Вот как только Фурия станет моей собственностью, — продолжал её тюремщик, — тогда сразу же и выйдешь в сеть.
— Я не понимаю, зачем терять время, — опять воскликнула Джейн. Она хоть и понимала, что даже в случае победы приза ей не видать, но ей всё равно не терпелось вернуться в БатлЭкшн. Можно было предположить, что у неё появилась зависимость от игры, если бы ей по-прежнему не хотелось швырнуть ВиртиТекс об стену и забыть виртуальность как страшный сон.
— О, не держи меня за дурака, курочка, — стоит тебе выйти в сеть, и ты же запросто можешь передать свой аккаунт кому-либо, перестраховаться и поставить блоки на дарение, да мало ли что ещё ты там выкинешь. А когда он станет моим, ты ничего сделать уже не сможешь, правильно я говорю?
Джейн хмуро глядела на него. Не то, чтобы подобные мысли её не посещали, она просто сразу поняла, что он в любом случае ей этого не позволит. Просто её возмущала вся эта задержка. Нелегко наблюдать, как плод почти двухлетней работы летит к пиксельной бабушке.
И вот она сидит здесь уже бог знает сколько времени, пока юристы вылизывают каждую
— Задери вас всех грёбаный пиксель!!! — ругалась девушка от досады. Её бесило то, что она собственными руками дала миру возможность без труда завершить уровень.
Но было нечто, что её изрядно удивляло. Например, то, что некоторые топовые игроки внезапно стали выходить из гонки. Первым был Кентавр, вот уж кто мог бы потягаться с ней и Риком. А где-то с час назад, просматривая статистику, она узнала, что и Ардос выбыл. Вот это был приятнейший из сюрпризов. Похбаник никак не объяснил своего ухода, даже отказался от интервью. В небольшой статье, что пролистала Джейн, говорилось, будто он поведал, что разочаровался в игре и не видит в ней больше смысла.
Весьма туманное объяснение. А вот Кентавр дал полноценное интервью. И она тут же его включила. Глубоко внутри ей было жалко, что он вышел, потому что он один из немногих, кого девушка искренне уважала. Хотя, конечно, это не мешало ей от всего сердца желать ему слиться.
Из интервью Джейн узнала, что он недавно женился и что у него родился маленький малыш, и потому он не может больше всё время отдавать игре. Джон Эркинс, как его звали по-настоящему, просто сделал выбор в пользу семьи. Когда она смотрела на него с семьёй, у неё на глаза навернулись слёзы. Однако окончание интервью её удивило. На вопрос "Кто, как вы думаете, выиграет Вакуум?" он ответил:
"—Я думаю, что приз возьмут либо Рик, либо Фурия. Они сильные игроки и стоят друг друга.
— Вы тоже считаете, что между ними что-то есть?
— Я не знаю, было ли раньше, но сейчас точно есть. Их надо просто видеть рядом, у обоих искры из глаз сыпятся.
— Что вы имеете в виду под словом "искры"?
— Это когда пу-уф из глаз... Не важно. Они хорошая пара я желаю им удачи. Каждому по отдельности и обоим вместе. А я буду следить за ними и болеть за них."
Почему-то это очень смутило её. Ей бы следовало разозлиться, как всегда, но вместо злости Джейн чувствовала только грусть и тоску. Ей сейчас так не хватало Эрика. Его едких замечаний, нахальных подколок и весёлого смеха. Они встречались очень редко, но каждый раз, когда она замечала, как он смотрит на неё, мурашки начинали идти по всему её телу. Они злилась, кричала на него, всё — лишь бы только не признавать, что ей нравился его взгляд...
Джейн вспомнила их последнюю встречу, когда сидела и заплетала волосы, стараясь не смотреть на него, и, в то же время, всей кожей чувствуя его взгляд на себе. Это жутко раздражало, и одновременно было приятно. Хотелось, чтобы он всегда так на неё смотрел...