Голос Ветра
Шрифт:
Спускалась по трубе вниз.
Не предполагалось, что я на такое способна. Олег придумал себе девочку-дурочку, влюблённую в него. Я, по его мнению, несостоятельная. Не понимала, что происходит? Послушно должна его ждать? Не буду сопротивляться?
Я должна была в полицию побежать…
Только вот проблема, папа не велел связываться с полицией. Своим заявлением я могла навредить папе, хотя, если предположить дальнейшее развитие событий, хуже уже не будет.
В главные ворота я не пошла, там дежурили мужчины. Собак
Я прошла к открытой калитке, что вела на пристань. На самой пристани курили двое охранников. Я мышкой прошмыгнула в сторону и попыталась пролезть между ёлками, кустами и колючей проволокой.
Получилось, только поцарапалась, порвала штаны.
Раз папа мне не мог сказать, что делать, значит, дорога моя к Илье.
Я быстро бежала. Бег способствует возникновению новых нейронных связей в голове… О чём это я? Ненавижу свою фамилию! Я ненавижу, когда меня так называют, фамилией этого бандита, который сел на пять лет. Только пять лет сидел за убийство, пока следствие шло. Не смогли доказать. Мне так больно! Мне так страшно. Я говорила папе об этом. Говорила, что не хочу, чтобы у меня была такая плохая семья. А он: «У некоторых и этого нет». У Ильи такого не было. Что, разве плохо?!
Меня не пугало, что я останусь одна. Теперь я не одна, это точно. Меньше всего я хотела попасть к Олегу Измайлову в рабство. Это страшный человек! Что придёт в его голову, я даже фантазировать не хотела. Беззащитным мышатам лучше не попадать в жестокие руки.
Сердце раненой птицей билось в груди. Кровь вскипала от бега. Я не чувствовала, как жгло холодом ступни голых ног.
Бежала не по центральным улицам, выбирала подворотни и парки. Оглядывалась, боясь увидеть страшную чёрную машину.
Страшно было так сильно, что казалось больно. Я нахмурилась, зажмурилась, распахнула глаза. Но ужас не исчезал, продолжал впиваться в кожу мелкими острыми иглами, подгоняя меня.
Выбежала из парка и рванула в сторону нашего с Ильёй дома, на бегу соображая, почему так шумно в очень раннее утро. Точнее, ночь ещё не закончилась, часа четыре было.
Машины с сиренами пролетели мимо меня. Вначале скорая помощь, потом две пожарные машины.
У меня сердце сжалось. Такое я не перенесла бы. Что я буду делать? Если папы и Ильи не будет, куда пойду? В интернат меня не возьмут, и Олег будет искать.
Я добежала до барака, там вываливали жители на улицу, спасали своё добро. Крыша была объята пламенем, горела дальняя часть общежития. Ярко на фоне чёрного неба.
— Отопление отключили, — услышала я чей-то голос.
— Специально, чтобы обогреватели включали и погорели.
— Конечно, теперь в два раза меньше квартир выдавать.
Я в панике оглядывалась по сторонам. Искала знакомых. Увидела. Не очень рада этому оказалась.
Нетрезвая Оля с нетрезвым бывшим мужем не понимали, где очутились. Опять сошлась с Пахомкиным. Олин Паша
Я нетерпеливо оглянулась по сторонам, подпрыгнула на месте и рванула в подъезд.
Дураки какие! Выбежали, а ребёнка оставили! А если Ветер в комнате?
— Куда?! — орал мне какой-то мужчина.
Я пробежала мимо него вверх по смешным прогнувшимся ступенькам, которые мне «улыбались». Люди вниз, я наверх.
Там уже дым кругом. Вода на кухне шла. Я сняла свою кофту от костюма, осталась в белой майке. Под кран с холодной водой сунула ткань. Замотала кофту на лице. А дым глаза щипал.
— Илья! Ты здесь?!
Необязательно, что Илья был дома. Скорее всего и не было его в комнате. Но я проверила на всякий случай. Подбежала к его двери, под ковриком лежал ключ. Вот так у него всё просто. Брать там нечего было. Гитара без струн, запас в три пачки лапши быстрого приготовления. Не боялся, что кто-то войдёт.
Как я и думала, Ильи в комнате не оказалось, отчего я стала радостной. Сорвала с его кровати покрывало и побежала в комнату напротив.
Ребёнок плакал.
Дураки! Какие же они… Зачем так пить?!
Из глаз слёзы градом. Лёшенька вылез из кроватки. Комната была задымлена сильнее, чем коридор. И спасло малыша то, что он на пол лёг. А дым вверху клубился, страшными космами ползал по высокому потолку. Искрился и трещал электрический счётчик в углу.
А потом упало что-то тяжёлое с чердака в коридор.
Балки стали падать?
Я впопыхах ребёночка на руки взяла, свою кофту ему на лицо приложила, сама дыхание задержала. Выскочила в коридор, а там меня пламенем обдало. Жарко стало. Ильюшина комната горела.
Корабль наш с любимым…
Огонь охватывал с невероятной скоростью занавески, стулья, кровать. Горели подушки. Красный петух пожирал всё на своём пути, искорками разлетелись перья. Чёрный дым плясал и пульсировал, подбадривая пламя уничтожать всё…
Страх сковал.
Если бы ребёнок мертвой хваткой не вцепился в меня, я бы, наверное, пропала. А так пальчики мне в шею впились, сделав больно.
Я Алёшеньку в одеяло замотала и рванула назад, потому что это был единственный выход. Схватила стул и с рёвом швырнула в окно.
Ворвался в комнату свежий поток воздуха, на нём веселее стало гореть всё вокруг.
Зажмурившись, я побежала к окну . Голова странно стала работать. На выживание. Нужно было хорошо прыгнуть, потому что я могла достигнуть дерева, что росло почти впритык к общежитию. Как у окон в комнате Ильи. Не навредить ребёнку, не выронить его и самой не упасть.
Я много тренировалась, меньше всего мне хотелось, чтобы люди вокруг узнали, что я Аспи*, их ведь видно, если приглядеться. Я не хотела. Моя мечта, чтобы мне все диагнозы сняли. Мало ли что отставала в развитии в далёком детстве. Я нормальная!