Голос во тьме
Шрифт:
Диармайд своей рукой вложил древко посоха чародейке в пальцы. Как смогла, она собралась, вылепив печать и взметнув огромную стену пламени позади себя, откуда стреляли первый раз. Враги отпрыгнули назад, а Хольфстенн рядом — немного вперед, хотя их и отделяло от пламени, по меньшей мере, шагов пять. Еще несколько огроменных огненных стрел она в ярости хаотично разметала перед собой, явно наугад, больше от того самого страха, который позволил ей развалить стену.
— Стре… — Капитан едва успел открыть рот, когда Данан одернула руку назад в знакомом жесте. Но не опустила, как бывало обычно, в конце, а задержала.
— Любишь пожарче? — спросила она тем же тоном, что раньше
Капитан свалился на колени, держась за горло так, словно его душили, и воздух в легких уже кончился. Рука Данан тряслась от гнева и напряжения. И всем, замершим одинаково, и путникам, и врагам, было видно, как темно-фиолетовая, почти черная клубящаяся лента тянется от капитана к женской ладони, собираясь в подвижный шар, нити которого оплетали её предплечье. Капитан еще пытался выдавить хоть что-то, но только синел, тщетно хватаясь за горло.
— Данан, остановись, — попросил Диармайд.
— Закрой. Рот. — настоял Редгар. Он смотрел на то, что делала Данан также прямо, как она сама. И Хольфстенн, будто почуяв, тоже не лез.
Син, тот самый, что уже оставил ей памятный шрам на бедре, подлетел неожиданно сбоку, и Данан, заметив его в последний момент, насилу успела наклонить голову. Нож глубоко рассек щеку прежде, чем нападавшего свалил Редгар. Фиолетовый шар в руке Данан полностью растворился, словно впитавшись в ладонь и предплечье. Рука женщины обвисла вдоль тела, чародейка подошла к умиравшему капитану стражи. Свежайшая рана на щеке затягивалась прямо на ходу, сама собой — вытянутой жизненной силой. На руке, видимо, тоже затянулась, потому что Данан с легкостью подняла посох в левой, отвела в сторону, «достала» правой духовный клинок, и, пнув капитана, чтобы было удобнее, вонзила оружие прямо мужчине в горло. Фиолетовые с черным потоки темной энергии вьюном оплели чародейское лезвие и растворились в рукояти. Данан ощутила тепло чужой жизни в венах, и вскоре от раны на лице не осталось следа.
Редгар порешил Сина. Он тоже его припомнил. Борво, Дей, Стенн — все вдруг врубились в драку с оглушенными солдатами Марелла, которые замешкались достаточно, чтобы не убежать сразу.
— Это ненадолго, — шепнула Данан остальным, отозвав меч. Ярость придавала ей сил и напоминала, что свои мозоли на ладонях, давно позабытые, она заработала упражняясь не с духовным клинком, а с посохом. Как все другие маги.
— То есть? — спросил Дей где-то рядом. Данан вместо ответа мотнула головой в сторону Редгара. Отравленный скверной Пустоты раньше них всех, даже вместе взятых, Редгар чувствовал приближение исчадий сильно загодя, и сейчас все жилы на его лице чернели, как и глаза, в которых стало не разглядеть зрачков.
— Огня, — скомандовал лейтенант. Как она поняла его, Данан тоже потом не вспомнила. Чародейка сотворила маленькие огоньки — не из пламени, как обычно, а из того света, который составлял её клинок — и они осветили её глаза. Все так, светятся серебром. Значит, и у него такие же.
— Снизу, — Редгар пробился к ним сквозь общую кучу.
— Как обычно, — вставил гном.
— Прорываемся на вершину перевала и дальше. Выставишь там еще одну такую стену? — спросил чародейку.
— Из пламени? С радостью. — отозвалась чародейка. Её лицо приобрело почти восковую бледность, а глаза и вокруг них почернело почти как у Реда. Тот, не в силах оторвать от неё взгляд, безошибочно понял, что рыцарям-чародеям, как любым другим магам, не под силу колдовать без продыху. Сколько она проспит после этого? После всего этого…
— Не время задумываться, о чем ты там задумался, командор, — поторопил Хольфстенн.
— Поганая тварь убила
— ИДИОТ! Нам что ли без него деньги не нужны?! — отвечал еще чей-то голос.
— Нельзя оставлять тело капита…
Борво побелел, увидев, как осела чуть поодаль под ногами расщелина. Как провалился в неё земельный настил. Как из образовавшегося тоннеля вырвались исчадия Пустоты, которых он не видал никогда прежде. И как первое же из них кинулось на последнего из говоривших солдат Марелла.
Их было около двадцати. Выбравшись из тоннеля, исчадия чурались огня и света. Но сражавшиеся с ними прежде Редгар, Дей и Данан знали, что это просто минутная слабость, на которую реагирует любой глаз после темноты. Они использовали это как шанс. Достигнув перевалочного пика Данан обернулась и подняла настолько высокую стену пламени, насколько могла.
Последнее заклятие, понял Редгар без слов.
За вершиной прохода в ожидании примостились несколько подручных Марелла. Прежде они охраняли повязанных к редким бревнам и валунам лошадей, который сейчас метались в беспорядке, ощущая близость и нечисти, и пламени. Бойцы были с мечами наголо, но их было шесть человек, и Редгар, молча подав пример, лично порубил двух. С ними управились быстро. Редгар кое-как присмотрел наиболее спокойных животных из оставшихся в самом конце привязи. На одну влез сам, удила другой подвязал к седлу.
— Всем по одной. Данан, — он молча протянул из седла руку. И сейчас женщина даже не думала спорить. Кинув посох Борво (он был ближе других), чародейка ухватилась за предложенную длань. Другой схватилась за луку, кое-как забралась в седло: Редгар перехватил девчонку под ребрами, поднимая к себе. Усадил, рукой помог женщине перекинуть ногу через спину кобылы, ощущая, что бедро под его пальцами окаменело от напряжения почти до судорог.
Они перерубили привязи. У остальных, незанятых лошадей тоже — разбегаясь, они внесут хаос в окрестности и хоть немного отвлекут внимание и людей, и исчадий, если те надеялись гнаться за убежавшими. Теперь-то точно не погонятся, пока не сожрут всех солдат Марелла. Голод… Зверский, безумный… Пустота — это голод, не сродни тому, который испытывают живые. И Редгар отлично знал, что поеданием людей голод исчадий не утолить. Но время выиграть можно, а огонь и лошади дадут еще немного.
— Вперед! — скомандовал он.
Они скакали без продыху без малого сутки. Когда лошади — их удалось успокоить не сразу — путались в собственных ногах, всадники сбавляли темп и держали животных шагом. Но не останавливались, пока к следующему вечеру не достигли деревеньки в окрестностях Идвала. Возможно, если им повезет, и их травят без позволения короля Драммонда, здесь еще не ведают о мнимых прегрешениях Смотрителей Пустоты и дадут приют. Другой надежды не было.
Данан в дороге вырубилась почти сразу, привалившись к груди командора. День оказался для чародейки слишком изматывающим. Чтобы она не выпадала из седла, когда его покидал командор, Дей поддерживал чародейку.
Всех мучал голод (самый обычный, человеческий), усталость, боль в пояснице и ногах. Может, поэтому взгляды местных не казались им ни враждебными, ни особо подозрительными. Разве что на гнома поглядывали с интересом — в этой стороне их нечасто встретишь. Но не более того.
— Не найдется ли тут места, где можно остановится пятерым путникам? — спросил Редгар у прохожего.
Тот указал на единственную в поселении таверну. Хозяин оной, когда Ред, переложив спящую Данан в руки Борво, обратился к нему, оглядел их с сомнением. Бойцы тут же напряглись. У Дея непроизвольно сжались губы. Но хозяин только сказал: