Голос во тьме
Шрифт:
Комиссар дочитал отчеты, раскрыл их на причине смерти и разложил по столу. Сейчас его мучил единственный вопрос — один или двое убийц шастают по городу? Конечно, соблазнительно предположить, что пироман из мести прикончил троих напавших на Маргарет, однако Лонгсдейл отрицал такую возможность.
«Но зачем маньяку убивать двумя разными способами? — подумал Бреннон. — Почему он прикончил двух жертв в парке, а на Пег напал в переулке? Увидел подходящую девушку и не смог сдержаться? Зачем ему вообще какие–то помощники, если он и сам прекрасно справляется?»
Или
В дверь постучали; дежурный принес Бреннону записку от Кеннеди и сказал:
— Вас ждет мисс Шеридан внизу.
— Ладно, веди ее сюда, — поколебавшись, решил Бреннон и развернул записку.
«Вторая жертва: левая щека, — гласила она. — Срезана тем же орудием».
Комиссар подписал снизу: «Первая жертва — правая щека» и сунул бумагу между папками, потому что в комнату вошла Маргарет.
— Доброе утро, дядя, — холодно сказала она, опустилась на стул и окинула папки быстрым заинтересованным взглядом.
— Кх–хх–мм… — неопределенно отозвался Натан. Надо извиниться, но как? — Э… доброе.
— Я пришла по делу, — продолжала девушка; он чувствовал в ней явную враждебность и тем больше удивился тому, что у нее есть к нему какое–то дело. — Насколько я понимаю, уже бессмысленно скрывать от тебя, что кое–кто со мной разговаривает.
— Пег, я как раз хотел сказать…
— Мне, конечно, любопытно, почему ты не рассказал все маме, но речь сейчас не о том.
— Я не хотел расстраивать…
— У меня от него послание, — сказала Пег, на корню уморив в комиссаре всякое желание извиняться.
— Послание, — тяжело сказал он. — Это какое же?
— Он советует тебе поискать еще пару убитых. Или одного, если обеих девушек убил один человек.
— С какой это радости?
— С такой, что маньяк убил тех, кто напал на меня, и вполне вероятно, имеет привычку убивать всех подручных.
— Ага. Если это не твой ангел–хранитель так развлекается.
Глаза Маргарет сердито блеснули:
— Ты прекрасно знаешь, что нет. Мистер Лонгсдейл должен тебе сказать, потому что уж он–то может определить точно.
— Кто тебе сказал?
— Сама догадалась, — процедила Маргарет и поднялась. — А еще мама ждет тебя к завтрашнему ужину. Несомненно, чтобы выбить из тебя признание насчет меня.
Бреннон уже открыл рот для резкого ответа, как вдруг снизу раздался шум, крики, топот, и через минуту в кабинет без стука ворвался дежурный.
— Сэр! Подозреваемый… смотритель… разбил себе голову о стену в допросной!
— Твою ж мать! — прорычал комиссар и бросился вниз. Он пронесся по приемной, как метеор, и ворвался в допросную, где Кеннеди уже пытался унять кровь и вернуть в сознание смотрителя парка. Бирн прижался к стене, глядя на них едва ли не с ужасом.
— Это не я, сэр! — крикнул детектив, едва завидев Натана. — Богом клянусь, я просто записывал его имя и место рождения, и он отвечал, и все было спокойно, а потом… он просто встал и с разбегу разнес себе башку о стену!
—
— Если успеем довезти до больницы, то, возможно, удастся спасти, — отрывисто бросил старичок. — Носилки! Осторожно! Малейшее сотрясение — и одним подозреваемым меньше!
— Что с ним? — прошипел Натан, поймав патологоанатома за рукав. Кеннеди тихо вздохнул и чуть слышно сказал:
— Отек мозга. Шансы минимальны.
— Это не я! — снова воскликнул Бирн. — Он просто взял и… и… я даже не успел перейти к допросу!
— Отдай мне то, что успел записать.
Детектив протянул Бреннону один лист. «Фрэнк Райан, 1803 г. р., смотритель Парка Свободы с 1858 года. Холост, родители умерли, живет один по адресу…» — дальше запись обрывалась уходящим вниз росчерком. Чернильное пятно было окружено брызгами крови.
— Ко мне в кабинет, — приказал Бреннон. Бирн судорожно сглотнул и, понурившись, вышел из допросной. Следом вынесли смотрителя Райана. Натан велел отмыть допросную и вышел, угнетенный не только тем, что произошло, но и тем, что чертов пироман, похоже, прав — маньяк избавляется от помощников. И самое гнусное — делает это на расстоянии.
…оставшись в кабинете одна, Маргарет выхватила из кучки папок одинокий листочек бумаги, прочла, вздрогнула и быстро сунула обратно.
— Видите? — Лонгсдейл потыкал металлической палочкой в мозг усопшего. — Это кровоизлияние, вызванное резким и грубым воздействием.
— Магическим? — кисло спросил комиссар. Консультант кивнул.
— Можно изучить мозг двух предыдущих жертв, — вмешалась ведьма. — Наверняка там то же самое.
— Дельная мысль, — согласился Бреннон, непроизвольно отодвигаясь от тела смотрителя Райана. Вскрытый череп не казался ему дивным зрелищем.
— Но само по себе кровоизлияние не смертельно, — закончил Лонгсдей и бросил палочку в кювет. В другом углу полицейского морга Кеннеди проводил вскрытие второй погибшей. Студенты–медики, окружавшие стол, вызывали у Бреннона смутную неприязнь — нельзя, черт подери, с таким радостным энтузиазмом потрошить мертвых! Комиссар присел на стул. Лонгсдейл вернул на место срезанную верхушку черепа и накрыл Фрэнка Райна простыней. Пес свернулся в клубок у ног Натана и ткнулся мокрым носом ему в ладонь. Бреннон провел рукой по густой собачьей гриве.
— А ты, Рыжий, ничего не можешь нам сказать?
Пес помотал головой. Комиссар вяло удивился столь человеческой реакции.
— Кто–нибудь может объяснить, почему маньяк убил троих человек одним способом, двоих — другим, а одного — третьим?
— А это что, важно? — удивилась Джен, помогая консультанту снять забрызганный фартук. — Он же маньяк. Как хочет, так и убивает.
— Может, и неважно, — процедил Бреннон. — Но я не уверен. В больнице установлено круглосуточное дежурство персонала, поэтому маньяк без труда нашел бы себе марионетку, чтобы прикончить тех троих. Он, в конце концов, с Райаном разобрался прямо у нас в допросной, без личного присутствия.