Голос Земли
Шрифт:
ПОГОДА. После случившейся три дня назад вспышки на Солнце, дневное светило, похоже, успокоилось. В ближайшие дни ожидается более приятная и комфортная погода. Местами пройдут кратковременные дожди, которые, вполне очевидно, принесут только пользу.
Гидроплан-такси сел на воду в виду острова Корво, расположенного ближе всех к Флоресу. С берега можно было во всех подробностях рассмотреть столб бурого дыма.
Пилот достал бинокль и стал осматривать окрестности, одновременно прислушиваясь
На его лице все явственнее проступала озабоченность.
– Хм… похоже, что за этот раз мне платить никто не станет, – наконец заключил он.
– Что случилось?
– По последним данным, только что получившим свое подтверждение, лагерь Инь совершил нападение. Они воспользовались миниатюрной атомной бомбой, замаскированной под чемодан, и гражданским самолетом, чтобы не стать мишенью для сил противовоздушной обороны.
Все трое неподвижно уставились на столб дыма.
– Нам все равно надо туда попасть.
– Там сейчас жуткая радиация. Лучше подождать на Корво. Военные корабли не заставят себя ждать, у них есть защитные комбинезоны, и вы сможете присоединиться к волонтерам, которые высадятся на острове первыми. Тех, кому захочется увидеть гору трупов, полагаю, найдется немного.
Ого!
Они сровняли с землей город микролюдей.
Это означает, что теперь Третье человечество осталось только на Луне.
Мой план значительно усложняется.
К счастью, ракеты «Катапульта» размещены вне Земли.
Почву покрывал толстый слой серой пыли. Руины зданий напоминали о том, что раньше на этом плато был процветающий город.
Профессор Давид Уэллс в оранжевом защитном комбинезоне спустился по веревочной лестнице с военного вертолета. Земля оплавилась и теперь напоминала блестящий каток. Несмотря на воздушный фильтр, ученый чувствовал отвратительный смрад, в котором смешивалась вонь горелой пластмассы и обуглившейся плоти. Его тошнило, но выплескивать содержимое желудка в шлем было бы сродни самоубийству.
Презрев радиоактивность, на кладбище под открытым небом слетались вороны и мухи.
Военные и волонтеры из организации «Больше жизни», все в оранжевых скафандрах, на фоне серого пейзажа выглядели инопланетянами.
Гипатия Ким выразила жгучее желание пойти вместе с Давидом. Теперь, натянув на себя защитный комбинезон, она тоже шла по заваленной трупами земле. Все ворошили оплавленные камни и металл, пытаясь отыскать в этом хаосе хоть кого-то подающего признаки жизни. В распоряжении спасателей были мощные фонари и датчики тепла. Над головами сновали беспилотники, сканируя поверхность и снимая происходящее на камеры.
Обуглившиеся
Некоторые еще шевелились, но смерть подобралась к ним так близко, что спасатели даже не осмеливались притронуться – из страха увидеть, как от прикосновения тела рассыплются в прах. Шедший сзади солдат из жалости добивал несчастных.
Медицинские работники из организации «Больше жизни» извлекли из-под завалов несколько подрагивающих тел, отнесенных к категории «потенциально живых»; стены и бронированные двери сыграли для них роль щита.
Вспоминая свой последний визит, Давид Уэллс искал королевский дворец. Среди обуглившихся бетонных цветов, которые совсем недавно были современными, высокотехнологичными зданиями, ему удалось найти дом-лотос, а затем и кабинет, где имела обыкновение работать королева.
Почти повсюду лежали обугленные тела. Он стал осматривать их в свете фонаря, луч которого с трудом пробивался сквозь густой дым.
Эмма-109 меня ждала, она обязательно должна быть где-то здесь.
К нему подошла Гипатия, неся на руках тело, которое ученый тут же узнал.
– Я нашла ее буквально впечатанной в стену, – сказала кореянка сквозь защитную маску.
Королева не подавала признаков жизни. Они вызвали военный вертолет, который незамедлительно доставил всех троих на борт военного корабля.
Срочно прибывший Жерар Сальдмен исследовал скрюченное тельце с помощью каких-то измерительных приборов.
– Сердце еще бьется, – констатировал он.
Давид облегченно вздохнул.
– У нее есть травмы от удара и ожогов, но эмчи, как принято считать, могут переносить более высокий уровень радиации, чем обычные люди. Стойкости им не занимать.
Однако лицо Сальдмена за плексигласовой маской все же выражало крайнюю озабоченность.
– Даже если королева по природе своей обладает большей сопротивляемостью, даже если она в некоторой степени мутант, даже если в груди у нее бьется искусственное сердце, надо учесть, что она дама преклонного возраста, которая к тому же пережила ужасное потрясение.
– Единственное, о чем я прошу вас, доктор Сальдмен, это спасти ей жизнь, – настойчиво попросил Давид Уэллс. – Эта женщина подобна фениксу, она обязательно возродится из пепла.
На лице Сальдмена отразилось сомнение, он взял королеву на руки и бережно уложил на каталку в виде яйца, будто хотел вновь превратить ее в ребенка и попрактиковать на нем свое искусство возвращения к жизни.
Давид Уэллс злился на себя, что не смог предотвратить катастрофу. Неожиданно на него нахлынул приступ ненависти к военным из лагеря Инь, которые оказались способны на такую низость. Его затопила волна эмоций, главными из которых были ярость и тоска.