Голос Земли
Шрифт:
Вокруг них простирался Микрополис, на этот раз отстроенный не на берегу (из страха перед цунами), а на центральном плато, которое располагалось значительно выше уровня моря.
Новый город получился намного больше предыдущего. Для десятикратно увеличившегося населения потребовалось в десять раз больше места. Здания, как и раньше, возвели в форме цветов, но, учитывая возможность землетрясений и бурь, при строительстве использовали новый, более мягкий бетон, допускавший в некоторых пределах колебания стен. Издали можно было разглядеть длинные стебли, усеянные слегка изогнутыми листьями-балконами.
Эмчи
Они ликуют и важничают.
Мне кажется, я даже слышу их мысли: «Это мы помешали встрече нашей планеты с космическим скитальцем».
Что ни говори, микролюдей я не люблю.
Это они все испортили и предотвратили момент, который мог стать лучшим в моей жизни.
А если устроить им еще одно землетрясение, чтобы они вспомнили об уважении, которое должны мне оказывать?
Весь день гости провели в экскурсиях по Микрополису (зон, открытых для посещения Великих), а вечером их собрали под огромным, наспех возведенным шатром, где расположился импровизированный Зал приемов, в котором планировалось дать грандиозный ужин.
Давид Уэллс обратил внимание, что политиков из числа Великих было совсем немного. У прямоугольного стола, покрытого белой скатертью, собрались главы только пяти государств: американский президент Смит, китайский лидер Чанг, глава России Павлов, правитель Индии Пребод, президент Франции Пелисье, президент Ирана Джаффар и десять крупных промышленников – руководители лидирующих мировых компаний в области информационных технологий, фармацевтики и производства продуктов питания. Всего шестнадцать человек.
Чуть дальше, за другим столом справа, также прямоугольным, но покрытым зеленой скатертью, сгрудились шиитские аятоллы, суннитские имамы и несколько генералов из стран Африки и Ближнего Востока.
Еще дальше стоял доктор Сальдмен, которого окружали коллеги, ученые мужи; была здесь и самая известная его пациентка – старейшая жительница Земли Фабьен Фулон. Число приглашенных за их столом, покрытым желтой скатертью, также равнялось шестнадцати. Фабьен Фулон, похоже, была в восторге от того, что ей удалось покинуть стены швейцарского геронтологического центра и открыть для себя Микроленд, достопримечательность Азорских островов. Она махала рукой на манер английской королевы, будто все пришли сюда исключительно ради нее. Устав улыбаться, она опустила вставную челюсть в стакан, полагая, что в нем вода, но на самом деле там оказалось шампанское, что немало позабавило всех собравшихся за столом. Сальдмен, в последнее время отрастивший приличное брюшко, вовсю поглощал легкие закуски.
Другой стол, другие нравы: профессор Фридман с коллегами и двумя новыми прототипами андроидов – «Казановой-006» мужского пола и «Гейшей-006» женского. Синяя скатерть и шестнадцать сотрапезников.
– Нет, это невозможно, Эмма не могла так поступить… – прошептала Наталья.
За следующим столом сидел Даниель Тимсит, брат Сильвена Тимсита. Это был тучный человек, страдающий клаустрофобией и в силу этого не пожелавший подняться на корабль – он называл его «консервной банкой,
– Давид, тебе ничего не кажется странным? – спросила Наталья. – Взгляни-ка под ноги.
Опустив голову, профессор увидел, что пол под ногами выложен черными и белыми квадратами, но это не вызвало у него никаких ассоциаций. Тогда Наталья объяснила:
– Королева собрала здесь семь команд игроков в семиугольные шахматы и расположила их в точности, как на шахматной доске.
Взорам предстала новая процессия: профессор Аврора Каммерер-Уэллс в сопровождении делегации феминисток со всего мира. Они уселись за красным столом.
Давида Уэллса ее появление обескуражило.
– Вы что, больше не видитесь? – удивилась Наталья.
– Я могу встречаться с детьми каждые вторые выходные, но с Авророй почти не общаюсь.
– Кто же тогда сейчас с вашими тройняшками, раз она здесь?
К ним наконец подошел распорядитель и усадил за фиолетовый стол.
– Все ясно: в глазах королевы мы являемся представителями лагеря «редукционистов», – прошептала Наталья Овиц.
Давид поднял глаза и увидел на потолке зеркало, позволявшее обозревать весь зал.
– Эмма-109 всегда была хорошей ученицей, – признала полковник.
– Понимаю, она объединила всех, кто может так или иначе изменить мир, руководствуясь твоими стратегическими критериями игры в семиугольные шахматы – масть за мастью, – кивнул профессор.
Он посмотрел на зеленый стол, где собрались религиозные деятели, и попытался понять, почему Эмма пригласила только шиитов и суннитов, напрочь проигнорировав христиан или, к примеру, буддистов.
Наталья, будто прочитав его мысли, ответила:
– Эмма-109, должно быть, считает, что, кроме шиитов и суннитов, все остальные религии отказались от практики прозелитизма, то есть обращения масс в свою веру. И ей, вероятно, хотелось свести к минимуму риск возникновения конфликта за одним из столов. Если капиталисты еще могут поладить с коммунистами, то служители культа категорически не приемлют соперников, хотя и те и другие зачастую говорят одно и то же, разве что термины отличаются.
Давид внимательно присмотрелся к столу Синих, за которым сидели два андроида, наделенные признаками пола. Их речь, движения и жесты отличались некоторой скупостью, но лица по текстуре и кожному покрову ничем не уступали человеческим. Андроиды периодически моргали, а грудь их едва заметно приподнималась и опускалась.
Французский исследователь бросил взгляд на стол Красных, за которым, в числе прочих, сидела и мать его детей. Аврора выглядела очень веселой и обменивалась репликами с другими феминистками, тоже пребывавшими в состоянии радостного возбуждения. На него она не обращала ни малейшего внимания.
Аврора была для меня источником вдохновения, но теперь мы стали чужими.
В какой-то момент Давиду показалось, что Аврора все-таки смотрит в его сторону, и он, в свою очередь, повернул голову, но взгляда ее так и не поймал.