Голоса ночи (сборник)
Шрифт:
– Я тоже не голоден. Но все-таки немного за знакомство?
– Ни в коем случае, – упорствовала она. – Что вы хотели мне рассказать?
Борис взял себе коктейль, отхлебнул, недовольно повел бровью:
– Мне тоже хотелось бы напиться, но нельзя – за рулем. Вы ведь не были с нею знакомы? С моей подругой? Значит, вы не понимаете, что она была за человек…
Борис рассказывал как будто неохотно, хотя никто его не заставлял исповедываться незнакомой женщине. Он признался, что был с покойной в близких отношениях. Встретились
– В том-то и беда, – пояснил он, брезгливо поворачивая бумажный зонтик в бокале. У него был такой вид, будто он обнаружил в напитке таракана. – У меня не было, а у нее были. Знаете, иногда человеку просто не с кем провести вечер, а другой думает, что начинаются серьезные оношения.
– Не знаю, – усмехнулась Мария. – Не была в таких переделках.
– Сразу видно – вы умная женщина.
– А что, ваша подруга была глупой?
Он поднял глаза и серьезно, с оттенком грусти спросил: неужели умная женщина может устроить такую сцену – повеситься в туалете?
– Она сделала это мне назло.
– Что именно? Покончила с собой или выбрала такое место?
– И то, и другое. Мы встречались несколько месяцев, от случая к случаю. Я не знал, как от нее избавиться, а она мечтала о браке. Мне ничего от нее не было нужно, только бы оставила в покое!
Но его возлюбленная, имени которой Борис упорно не произносил, не желала понять, что роман исчерпан. Она начала преследовать его, звонить, требовать объяснений. Наконец настояла на встрече в кафе. Там-то Борис и должен был поставить точку. Он твердо решил высказать все прямо, начистоту.
– Я думал, она еще на что-то рассчитывает, поэтому берег ее, щадил, не хотел оскорбить. Ну как сказать женщине, с которой спал: «Ты мне не нужна!»
– Вообще-то я сидела рядом и не помню, чтобы вы разговаривали, – обронила Мария.
– Мы и не разговаривали. Пришли, сели, заказали ужин. Посидели… Наверное, она все поняла по моему лицу.
«Да и я поняла, – подумала Мария. – Все было ясно. Диалог без слов».
– Потом она стала копаться в сумочке, отошла к бару, вышла в туалет… А я решил смыться. Чтобы не затягивать паузу. И так уже хотелось заорать… Если я сорвусь, меня уже не остановишь, такого напорю, что потом самому тошно!
По словам Бориса, о смерти любовницы он узнал случайно: кто-то из знакомых ему сообщил, а ему, в свою очередь, – кто-то еще…
– Так вот почему вы исчезли? – Мария забыла о своем остывшем кофе и слушала, облокотившись на стол. Хмель окончательно прошел, голова стала ясной – хоть сейчас на работу. – Знали бы вы, что там про вас говорили…
– Кто говорил? Что? – испугался тот.
– Ну… – неопределенно ответила она. – Разное. Никто не понимал, почему вы сбежали от подружки, почему она вдруг покончила с собой. Теперь ясно.
– Яснее не бывает, – проворчал Борис. – Ясно, да только
Мария нахмурилась:
– Не бросайтесь такими словами! Она была неуравновешенной женщиной, ваша пассия. Зачем вешаться на шею мужчине, если он разлюбил? Я-то сразу подумала, что она или сумасшедшая, или просто истеричная дура.
– Не надо так о мертвой, – попросил Борис и неожиданно коснулся ее руки. Мария руки не убрала, она даже не заметила этого прикосновения. Она обдумывала другое, что пересказать Насте? Все стало простым и понятным, но этого ли хотела девушка? Кем она приходилась покойной?
– Что вы сказали? – очнулась Мария и только теперь заметила, что уже вся ее рука скрылась в его ладони.
– Я говорю, что мне ужасно тоскливо.
Женщина осторожно высвободила руку. Она не могла сказать, чувствует ли жалость к этому человеку, который винил себя без вины… Или просто преуменьшал вину? Ведь каждый стремится выгородить именно себя, когда случается нечто подобное… Но в глубине души она решила, что та сцена в кафе разыгрывалась именно так, как говорил Борис. Слишком красноречиво молчала пара у окна, слишком решительно женщина отправилась сводить счеты с жизнью. Исчезновение Бориса тоже было вполне объяснимо.
– Мне тоже бывает тоскливо, – дружелюбно сказала она. Неловкость от его прикосновения исчезла, но ощущение жара на ладони осталось. – Надо с этим справляться.
– Давайте поедем ко мне? – предложил он, давя в пепельнице окурок. – Ей-богу, ничего не бойтесь!
– Не могу, меня ждут, – как затверженный урок, повторила было Мария, но он улыбнулся своей смешной лягушачьей улыбкой:
– Вы живете одна, я знаю. Иначе бы вы никогда не пошли со мной в кафе слушать какие-то исповеди. Зачем я вам нужен?
– Ни в коем случае, – она вдруг заговорила своим «рабочим», сухим голосом. Встала и, не оглядываясь, пошла к двери. Он бросил на стол деньги и побежал следом. Мария уже и забыла, когда за нею кто-то бегал. А может быть, никогда?
Эта сцена доставила ей тайное удовольствие, особенно по контрасту с той, что произошла в ее «родном» кафе. Там ее безжалостно унизили – тут за нею ухаживают, как за королевой, если не считать хватания за руку и насильного увоза. «Ну прямо похитил», – не без приятности думала женщина, идя по улице и слыша за спиной умоляющий задыхающийся голос:
– Постойте, Маша! Да что я такого предложил? Или вы обиделись, что я сказал, будто живете одна? Ну, я ошибся! Извините! Маша, возьмите мою визитку!
И так как она не собиралась ни останавливаться, ни отвечать, почти насильно сунул ей в руку кусок плотного картона. Его шаги утихли, женщина отметила это не без сожаления. Она почему-то думала, что он последует за нею еще некоторое время. Потом сзади раздался шум мотора, она прибавила шагу… Но машина развернулась и поехала в обратную сторону.