Голоса пьеса ч2
Шрифт:
А он был настоящий герой.
Хрущев.В детстве у меня был друг — шахтер Петр Махиня. Он писал стихи. Я, конечно, товарищи, в поэзии не очень разбираюсь, но, по-моему, это очень хорошие стихи.
Под красным знаменем свободы
Мы прорубаемся в туннель.
Нам не страшны с тобой невзгоды,
У
Дальше не помню, товарищи, но, по-моему, замечательные стихи. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Я.Махиню издали миллионным тиражом, цитировали в статьях, защищали по его стихам диссертации.
Юнна Мориц.
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье.
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые
И розы красные цвели.
Я.Не люблю свою молодость. Там нечего было делать. Только любить и пить. Пить и любить. Проволока ГУЛАГа огораживает не только тех, кто сидит внутри, но и тех, кто гуляет снаружи. В августе 91-го ее прорвало снаружи и изнутри, а сейчас нас снова огораживают со всех сторон, как овец в Шотландии. Скоро каждому присвоят номер, и все будет, как до Ельцина. Ну, что ж, милости просим в стойло.
Брехт.
Шагают бараны в ряд,
Гремят барабаны.
Кожу для них дают
Сами бараны.
Таня Петропавлова.Я поняла. Все это должно исчезнуть.
Анна Колоницкая.Только детей жалко.
Петропавлова.Пожалуй, даже детей не жалко.
Собака Христя.Гав-гав, не сотвори себе кумира!
Студент Билл.Я знаю еще одну заповедь: не бздимо!
Я."Не бздимо!" — таков был девиз нашей юности. А сейчас я замечаю, что многие начинают бздеть, и это мне активно не нравится.
Пастернак.
Не бзди, не бзди, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник,
У времени в плену.
Гоголь.Дрянь и тряпка стал сейчас всяк человек.
Лев
Я.Русские писатели понимали, что невидимая жизнь важнее видимой. Но они еще не знали, что непрожитая жизнь важнее прожитой. Этот опыт — единственный, неповторимый — принадлежит моему поколению. У нас отняли видимую жизнь, и мы жили жизнью невидимой. И теперь я хочу, чтобы все увидели и услышали то, что было скрыто от глаз, — нашу настоящую жизнь. Это еще вопрос, какая из двух жизней должна считаться потусторонней.
Христос.Мир прост, как это движение руки. (Поет.)
В движенье счастие мое,
В движенье...
Шуберт.
Все дальше музыка бежит, все дальше.
Все дальше, все дальше,
Все дальше, все дальше.
Я.
Во сне я горько плакал,
Я волю дал слезам...
Шуберт.Ну, как вам понравилось у меня в гостях, в селенье Хейлиге Крест?
Я.Мне очень у вас понравилось. И лес, и ручей с форелью, и мельница, и осел, который кричал ночью имя Бога.
Осел.И-а! И-а-егова! И-а!
Шуберт.А как вам гравюра в гостиной, где я сижу под кустом в очках, с нотами и что-то сочиняю, а юные дамы за мной игриво подглядывают, придерживая кринолиновые подолы.
Я.Со смыслом гравюрка. Дамы-то вас как раз и не волновали, а дам очень волнует, когда их кто-нибудь не волнует.
Игорь Яркевич.Вот я и говорю, вся эта история с Онегиным — Ленским — Татьяной темна и непонятна. Но стоит предположить, что Онегин и Ленский были как Шуберт, и все становится на свои места. Онегин дамами не интересовался. Его волновали у Ленского "кудри черные до плеч". А Татьяна, естественно, взревновала к Ленскому и заинтересовалась Онегиным. В результате дуэль, где Онегин подстрелил свою — или своего? — пассию.
Я.Ничего подобного. Татьяна любила медведя. "Татьяна — ах, а он реветь". Онегин взревновал ее к медведю, а тут подвернулся Ленский под горячее дуло. И все произошло, как написано.
Лера Нарбикова.Ничего подобного. Просто Татьяна Цемент полюбила Павку Онегина, контра Ленский пробрался на фабрику и выкрал секрет Цемента. Но Ольга Знамя разоблачила контру, и по приговору революционной тройки в составе Тани Цемент, Павки Онегина и Ольги Знамя контру Ленского утопили в проруби возле мельницы. А белогвардеец Пушкин все это приукрасил в своих стихах.