Голоса пьеса ч2
Шрифт:
Я не люблю, когда собаку любят,
Я не люблю, когда старуху рубят.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.
Окуджава.
Когда мне невмочь пересилить беду,
Когда
Я с рыжими псами на дачу бреду,
Последний, случайный.
Я.Эти рыжие псы заполнили Переделкино после смерти Асмуса. Официантки так их и называли — Асмусы.
Официантка.Остатки не выбрасывайте, надо Асмусов покормить
Собака Асмус-1.Декарт был не прав, когда сказал: "Cogito ergo sum" — мыслю, следовательно, существую. Наоборот, существую, следовательно, мыслю. Мыслю, следовательно, не существую.
Гегель.Правильно. Чистое бытие — это небытие. Чистое небытие — это бытие.
Собака Асмус-2.Жизнь — это смерть, а смерть — жизнь. На этом все строится.
Собака Асмус-1.Не всякая жизнь — смерть, и не всякая смерть — жизнь. Вот у Пастернака смерть — жизнь, а жизнь порой хуже смерти. Пошли на его могилу.
Пастернак.Что вы все на могилу да на могилу. Пойдемте лучше к Оленьке Ивинской.
Я.Оленька уже умерла.
Пастернак.Давно?
Я.В начале перестройки, когда ваш нейгаузовский рояль из окна вашей дачи выбрасывали, разламывая на части.
Фет.
Рояль был весь раскрыт,
и струны в нем дрожали...
Пастернак.Рояль Нейгауза на части?!
Я. Да вы не волнуйтесь. Теперь его собрали, и каждый год в дни вашего рождения и вашей смерти на нем играют приезжие музыканты.
Пастернак.Я клавишей стаю кормил с руки...
Собака Асмус-2.Мыслю, следовательно, не мыслю.
Пастернак.Умираю, следовательно, не умираю.
Собака Асмус-1.Диалектика!
Пастернак.Опять завели свою мутату. Я ведь так и сказал Троцкому: "Материализм устарел. Прав оказался Кант".
Троцкий.Возможно, что в конечном итоге идеалисты окажутся правы. Но сегодня победившему
Академик Опарин.Таким образом, мы вплотную подступили к тайне возникновения жизни. Сотни миллионов лет в океане варился мировой бульон, пока под воздействием ударов молний или извержений вулканов в ней не образовались коацерватные капли.
Лена Кацюба.Сами вы коацерватная капля!
Ольга Сергеевна.Как гениально у Пастернака:
В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
Герой-любовник, пьяница Филиппов.Пастернак никому не известен, а, стало быть, его поэзия не нужна народу. Кому нужны эти выкрутасы — "сыр — это труп молока"?
Александр Лазаревич.А неплохо сказано — "сыр — это труп молока". Мне это как-то в голову не приходило. Хм! Получается, что молоко — это воскресший сыр.
Я.Только через тридцать лет я узнал, что "сыр — это труп молока" — строчка расстрелянного поэта Нарбута, которого Катаев в книге "Алмазный мой венец" вывел под кличкой Колченогий.
Ольга Сергеевна.Ура! А в "Правде" стихотворение Пастернака.
Александр Лазаревич.Не может быть! Неужели? Да!!! Пастернак.
Везде, повсюду, в Брянске, в Канске,
В степях, в копях, в домах, в умах,—
Какой во всем простор гигантский!
Какая ширь! Какой размах!
Ольга Сергеевна.Это не Пастернак!
Александр Лазаревич.К сожалению, это он. Вернее, не совсем он. И все же важен сам факт публикации. Тридцать лет ни одного стихотворения.
Мария Федоровна.Смотри, в "Известиях" стихи Игоря Северянина. "Стихи о родине".
Тебя, как прежде, ущипну я,
К твоим коленям припаду,
Как землю русскую целуя...
Какая пошлость. На старости лет — "ущипну", "землю русскую целуя". Я думала, он поумнел с годами, а он как был, так и остался позером. А как у него замечательно было: "Мороженое из сирени", "Ананасы в шампанском".