Голоса в ночи

Хантер Эрин

Белка осматривала Листвичку, а та по привычке обводила глазами поляну, ища раненых.

— Львиносвет цел и невредим, — негромко успокоила сестру Белка.

Яролика, тяжело дыша, лежала на траве, ее единственный глаз закатился, так что был виден лишь белок.

Белохвост беспомощно топтался рядом с подругой, прижимаясь головой к ее макушке.

— Ну, пойдем, пойдем, — бормотал он. — Вот увидишь, тебе сразу станет лучше, как только ты встанешь.

Яролика с громким стоном приподнялась с травы.

Шмель, подергивая кровоточащим ухом, мрачно смотрел на притоптанную траву.

— И все

же сегодня мы им показали! — пробурчал он.

Орешница обожгла его сердитым взглядом и пододвинулась поближе к Мышеусу, чтобы было удобнее вылизывать его перепачканную в крови шерсть.

— Что мы им показали? — прошипела она, энергично работая языком. — Сколько крови можно пролить в бессмысленном сражении? О да, тут мы постарались на славу!

Только Львиносвет вышел из битвы без единой царапинки. Алые потеки темнели на его золотистом боку, но Голубичка знала, что это была чужая кровь. Она нахмурилась. Сомнения стаей потревоженных скворцов запорхали в ее голове. Львиносвет, как и она сама, был исполнителем давнего пророчества. Его сила заключалась в возможности выходить победителем из любой схватки без единой раны.

«Но почему тогда Львиносвет не спас Огнезвезда? Какой смысл иметь такой дар, если не можешь сохранить жизнь своему предводителю?» — растерянно подумала Голубичка.

Полосатый Ежевика прошел по окровавленной траве к тому месту, где недавно лежало тело Ржавницы, и дотронулся кончиком хвоста до плеча Львиносвета.

— Ржавница была слишком стара для битвы, — негромко сказал он. — В ее смерти нет твоей вины.

Львиносвет еще ниже опустил голову.

«Великое Звездное племя! — Голубичка съежилась, в животе у нее все сплелось в тугой узел. — Значит, Ржавницу убил Львиносвет?»

Ее наставник выглядел помертвевшим, его глаза были пусты, как два провала.

Не помня себя, Голубичка бросилась к Львиносвету и всем туловищем прижалась к его боку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Ее дар заключался в способности слышать и видеть то, что свершалось далеко за пределами территории Грозового племени, она должна была заранее узнать, что затевают коты племени Теней! Но в этот раз не она, а Искролапка сообщила Огнезвезду о том, что Чернозвезд планирует вторгнуться на территорию Грозового племени и отхватить у соседей щедрый кус охотничьих угодий вместе с делянкой лекарственных трав, которые растил Воробей.

Почему Звездные предки послали свой вещий сон не Голубичке, а Искролапке? Может, они разгневались на Голубичку за то, что она отказалась шпионить за соседями? Возможно, если бы она согласилась подслушивать и подглядывать, как просил ее Львиносвет, то заранее узнала бы о коварных планах котов племени Теней! Тогда она смогла бы предупредить Огнезвезда, и этой проклятой битвы не произошло!

Что если она могла предотвратить этот кошмар?

Но тогда вся пролитая кровь лежит на ее совести!

Голубичка почувствовала на макушке теплое дыхание Львиносвета.

— Идем, — глухо и устало выдавил он. — Идем домой.

Голубичка крепче прижалась к наставнику, и они побрели домой под тихо перешептывающимися деревьями.

Глава II

Воробей

пошарил лапой в дальнем углу кладовой. Сквозь узкую щель в каменной стене до него доносился затхлый запах увядшей календулы — последние запасы подходили к концу, и Воробей сильно сомневался в том, что в сухих листьях сохранилось достаточно целебной силы, чтобы предотвратить заражение рваной раны Медуницы. Тем не менее, он выскреб когтями жалкие остатки травы и старательно смешал вялые листья с перетертой дубовой корой.

— Будет щипать, — хмуро предупредил он.

Пестрая кошка с белой грудкой терпеливо сидела возле подстилки Иглогривки.

— Ничего страшного, — отмахнулась она, и звук ее голоса подсказал Воробью, что воительница наблюдает за уснувшей. — Мне кажется, Иглогривка стала похрипывать, — встревоженно заметила воительница.

Иглогривка уснула еще до заката, и даже безостановочный поток раненых воинов и оруженосцев, до поздней ночи толпившихся в палатке целителя, не заставил ее проснуться. Сейчас в пещере целителя осталась только Медуница, мужественно пропустившая вперед остальных раненых, несмотря на свою кровоточащую рваную рану на плече.

Воробей нанес целебную кашицу и прижал к краям раны паутину.

— У нее все-таки началось воспаление, — проворчал он, обматывая плечо раненой липкими белыми нитями. — Просто не знаю, что и делать! То ли заставить ее побольше упражняться, чтобы прочистить грудь, то ли дать отдохнуть и подождать, пока хворь сама пройдет.

Медуница потерлась щекой о плечо целителя.

— Ты с Листвичкой советовался?

Воробей сердито махнул хвостом в сторону окровавленных клочков мха и целебных трав, сплошным ковром усеявших пол его маленькой пещеры.

— Ты думаешь, у меня было на это время? — огрызнулся он.

— Да я просто спросила, — поспешила успокоить его Медуница.

— И вообще, — пробурчал Воробей, — Листвичка сейчас занимается ранеными.

— Конечно, — кивнула Медуница, вставая. — Спасибо за травы.

Воробью стало стыдно за свою грубость. Он дотронулся хвостом до пушистого бока воительницы и спросил:

— Хочешь, дам тебе маковых зерен для крепкого сна?

— Нет, спасибо, — отказалась Медуница, направляясь к выходу. — Честно признаться, храп Бурого убаюкивает меня лучше всяких лекарств!

Воробей невольно фыркнул. Золотисто-бурого воина он осматривал чуть раньше и, вправив ему вывихнутое плечо, отправил в палатку, строго-настрого наказав не покидать ее до восхода. Остальные Грозовые воители отделались более легкими повреждениями. Опасения внушал только Огнезвезд.

Воробей как следует стянул края рваной раны на горле предводителя и туго обмотал его шею паутиной. Со временем рана, конечно, заживет, но вытекшую через нее жизнь уже не вернешь. Воробей невольно представил себе звездный призрак своего предводителя: после сегодняшней битвы он стал еще чуть менее прозрачным, огненно-рыжая шерсть сделалась темнее, еще ярче засияла на фоне вечной зелени охотничьих угодий Звездного племени…