Голоса выжженных земель
Шрифт:
Замечаю две фигуры, пристально всматривающиеся в провал меж двух больничных корпусов, прикрытый лишь трухлявым шлагбаумом. Это не ваш путь. Сейчас я подниму руку и укажу, надеюсь, верное направление.
Один из пришедших поворачивается в мою сторону и смотрит, но не различает застывшего среди теней человека. Еще можно уйти, спасти себя, выиграть немного времени…
Моя рука поднимается вверх, разрывая спасительную, укрывающую тьму.
Они не спешат, идут медленно, наставив на меня холодные, отливающие металлом стволы. Костюм одного из них, иссиня-черный,
— Как он умер? — спрашиваю я, жестом указывая на собственность Игната.
Человек в чужом костюме заметно вздрагивает, крепче хватается за автомат.
— Кто «он»?
Плохое начало беседы. Не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос, поэтому решаю немного потрепать его нервы. Дурацкая привычка держать собеседника в тонусе.
— Ты знаешь.
— Отвечай!
Злится он; или маскирует неуверенность? Жмут все-таки вещи с чужого плеча…
— Игнат, — подсказываю я, решая не продолжать игру.
Не ровен час, и правда выстрелит.
Молчаливый спутник нервного автоматчика с интересом смотрит на меня.
— Ты знал его?
— Конечно. Так как умер мой друг?
Слово «друг» производит впечатление. Люди, держащие меня на прицеле, переглядываются. Настороженность сменяется любопытством. Это хорошо, значит, шальной пули можно больше не опасаться.
— Кто ты и откуда? Что здесь делаешь?
Ишь, какие прыткие!
— Я прибыл из ада — вершить судьбы.
Любопытство ребят вновь уступает напряжению и недоверию, за которыми может последовать и выстрел. Плохо… плохо говорить правду — в нее, как и прежде, никто не верит… Чтобы разрядить обстановку, смеюсь, стараясь казаться искренним и дружелюбным:
Такое уж у меня чувство юмора, не всем нравится.
Выкладываю новый козырь:
— Живчик, твои вопросы на удивление постоянны… правда, в прошлый раз они звучали значительно вежливей.
Похоже, перегибаю палку. На ребят жалко смотреть: растерялись, не ожидали встретить знакомых так далеко от дома.
— Кто… ты?!
Разговор, похоже, зацикливается вокруг моей персоны. Когда-то умение нагнетать таинственность сослужило мне неплохую службу, однако сейчас это лишь потеря драгоценного времени.
— Мы с тобой виделись по ту сторону Пояса… честно говоря, не могу вспомнить сколько времени назад. По моей просьбе ты отправился к Бункеру… Я называл его тогда «Саркофагом», чтобы не раскрывать тебе всех карт…
— Вы!!!
— Люблю вежливую молодежь, — улыбаюсь. — В качестве награды за труды можешь оставить костюм Игната у себя. — И тут же быстро добавляю, внимательно следя за реакцией юноши: — Дневник, естественно, тоже отбирать не собираюсь.
Дело сделано, собеседники смотрят на меня почти подобострастно, с огромным почтением, принимая за поднявшегося из огненных недр чудотворца. Воистину: знание — сила!
— Но откуда?! Откуда вы зна…
— Знаю, и все. Работа такая. Зачем напрасные вопросы? Ты ведь искал меня?
Живчик энергично трясет головой.
— А я искал тебя. Ты представишь мне своего
Друг, не дожидаясь, называет себя сам:
— Иван Мальгин.
В его голосе слышится некоторое разочарование — чудотворец оказывается не таким уж всезнающим.
— Мальгин! — Я не могу сдержать удивления, не заботясь о том, что больше не выгляжу исполненным мудрости и сокровенных знаний посланцем Преисподней. — Ого!
Когда я прихожу в себя от удивления, поясняю, стараясь придать тону утерянную на мгновение величественность:
— Таких случайностей не бывает… Твоего деда я знал и очень уважал. Он был исключительный человек. Редкий. Получается, и с тобой мы знакомы, но тогда ты был настолько юн, что легко разгуливал под столом…
— Ты Отшельник? — Ваня вновь застает меня врасплох.
А вот бедняга Живчик теряется окончательно — я так и представляю, как в немом изумлении открывается и закрывается его рот под противогазом. Видимо, достаточно на сегодня шоковой терапии.
— Правильно, Ваня, абсолютно правильно.
— Вы пришли, чтобы нам помочь?
С совершенно искренним сожалением отрицательно мотаю головой.
— Я сам нуждаюсь в вашей помощи. И Город тоже…
Он заинтригован и совсем не испуган. Молодец, великий дед был бы им доволен! Впрочем, кровь — не водица…
— Вам предстоит уничтожить Бункер. Окончательно выжечь заразу. Доделать то, что не смогли в свое время ни я, ни Игнат.
Интерес и готовность к действию — защитные окуляры его маски не в силах скрыть разгорающееся в глазах пламя. Он пойдет до конца. Наверное, у него свои счета с Бункером. Как у каждого из тех, кто живет в этом проклятом городе.
— С огромным удовольствием, Отшельник. Скажи только, как.
Он уже обращается ко мне на «ты», как к ровне. Без фамильярности и наглости, даже не думая о форме, и это выходит у него совершенно естественно. Все верно, мне нужна помощь младшего Мальгина (вот тебе и «ферзь» с «пешкой»!), а это ставит нас на одну доску, уравнивая просителя и просимого. И он подспудно ощущает, что чаши весов застыли на одном уровне. Достойную смену оставил старик.
— Как это сделать, написано в дневниках Москвича. Там почти все необходимые данные.
— Почти?
— Если бы у Игната была вся информация, Бункер исчез бы с лица земли много лет назад. Однако у вас есть недостающее…
Разговор прервается грозным клекотом, раздавшимся в нескольких десятках метров над головой. Живчик, явно чувствующий себя в малопонятной беседе неуютно, мгновенно выхватывает пистолет и принимается выцеливать летающего хищника.
Я поднимаю взгляд. Икары… Наследники воронов. Невелики, но живучи невероятно.
Живчик стреляет, попав в птицу с первого же раза. Метко, жаль, бесполезно: икара подбрасывает, тот возмущенно кричит и тут же устремляется вниз, на глупого стрелка. Пистолет выплевывает еще несколько патронов, вслед за ним наконец, подает голос автомат. К счастью, очередь срезает летающему гаду слабозащищенное крыло, и он камнем падает наземь. Впрочем, не угомонившись даже в чуждой для себя стихии — отталкиваясь уцелевшим крылом, с неимоверным упорством продолжает ползти к обидчику.