Голова королевы

Марстон Эдвард

Прошло несколько дней, прежде чем отдельные детали картины начали складываться в единое целое. Хью Веггс заметил, что из гримерной пропало несколько мелочей, Питер Дигби злился из-за исчезнувших нот, у Томаса потерялась любимая метла, а Джон Таллис не мог отыскать чепец. О других случаях просто не сообщали. Следующей жертвой вора стал Сэмюель Рафф.

Рафф с Николасом зашли в «Голову королевы» пропустить по стаканчику после дневной репетиции. Они сидели в пивной,

и Рафф вызвался оплатить счет, но когда открыл кошелек, там было пусто.

— У меня украли деньги!

— Сколько было в кошельке? — спросил Николас.

— Мелочь, но честно заработанная. И когда это могло случиться? — задумчиво произнес расстроенный и злой Рафф. — Я не был в людных местах, где обычно шныряют карманники. Весь день провел здесь.

Николас вздохнул:

— Среди нас завелся вор.

— В труппе?

— Ты не первая жертва. Ребята всю неделю жаловались, что у них пропадают вещи.

— Нужно поймать негодяя.

— Поймаем. О счете не беспокойся. На этот раз я заплачу.

— Но только до следующего жалования, — настаивал Рафф. — А до тех пор будем считать, что я тебе должен, Ник. Я всегда возвращаю долги.

— Когда ты последний раз доставал деньги? — спросил Николас.

— В полдень. Заплатил за обед. Потом кошелек все время был на поясе. — Рафф наморщил лоб. — Кроме нескольких минут, когда Хью Веггс попросил меня примерить новый костюм. Но в гримерной было с десяток человек.

— Можешь вспомнить, кто именно?

— Нет. Я обычно не обращаю на это внимания…

Сэмюеля Раффа происшествие очень расстроило.

Он давно уже не имел постоянного дохода и научился бережно относиться к деньгам. Неприятна была и мысль, что кражу совершил кто-то из своих. Он помрачнел.

— Это предзнаменование. Удача отвернулась от меня. — Он горько вздохнул и пожал плечами. — До сих пор все было замечательно.

— Мы рады, что ты с нами, Сэм.

— Для меня это очень важно, Ник, я никогда не смогу отблагодарить тебя за участие. — Рафф смутился и опустил голову. — Мы встретились… в трудное для меня время… когда я…

— Не нужно ничего объяснять, — прервал Николас, чтобы не смущать друга еще сильнее. — Я понимаю.

Сэмюель Рафф как актер буквально воскрес из мертвых. Когда он решил отказаться от профессии, судьба преподнесла ему шанс искупить все прошлые грехи, и Сэм замечательно справился с задачей. Крошечная искорка в его душе снова превратилась в пламя, и он наслаждался миром театра, который так любил. Николас наблюдал за возрождением друга с удовольствием. Сэмюель Рафф снова обрел чувство собственного достоинства.

— А теперь все кончено, — грустно сказал актер. — Джилл непреклонен. Он не станет терпеть меня.

— Он лишь один из пайщиков, — заметил Николас. — Остальные

знают тебе цену, Сэм.

— Скорее прогонят меня, чем дадут уйти Джиллу.

— До этого не дойдет.

— Попытайся, пожалуйста, мне помочь! — взмолился вдруг Рафф, схватив Николаса за запястье. — Я очень хочу остаться в труппе. Меня больше никуда не примут. Прошу тебя, помоги мне.

— Хорошо, — пообещал Ник. — Не унывай.

— А как быть с мистером Джиллом?

— Тебе нужно его переубедить. Любой человек может передумать.

— Мне остается только надеяться на это! — Сэм отпустил запястье Николаса и устало улыбнулся. — Моя жизнь так изменилась. Когда мы впервые встретились в той злосчастной таверне, я всерьез собирался вернуться домой.

— А ты и вернулся домой, Сэм. Твой дом — театр.

Рафф кивнул, и его улыбка стала более уверенной.

Он наклонился вперед:

— Могу я кое в чем тебе признаться, Ник? Я ненавижу коров. Не представляю, как бы я стал ухаживать за этими тварями.

Заплатив Марвуду за эль, они вышли во двор. Солнечный день клонился к закату, близился вечер. Николас и Сэмюель дошли до главных ворот и остановились под аркой. Рафф снова заговорил:

— Я не перенесу, если потеряю все это, Ник!

Он тепло пожал руку суфлера, вышел за ворота и отправился домой. Николас еще раз оглядел двор и собрался было тоже пойти по Грэйсчерч-стрит, но тут его внимание привлекло какое-то движение в одном из окон. Это было окно артистической уборной.

Николас забеспокоился. Все члены труппы разошлись по домам, и гримерную заперли, поскольку внутри хранились ценные костюмы. Первым его порывом было подбежать к окну и заглянуть в него, но этим он мог спугнуть злоумышленника. Николас вернулся в пивную и спросил Марвуда:

— Могу я взять ключ от гримерки?

— Его еще не возвращали, мистер Брейсвелл.

— У кого же он?

— Понятия не имею.

— Тогда дайте мне ключ от соседней комнаты.

— Что случилось? — спросил хозяин взволнованно.

— Все в порядке, — весело ответил Николас, пытаясь не выдать волнения. — Наверно, Хью Веггс засиделся за шитьем. — Он взял ключ. — Скоро верну.

Николас поспешил в гримерку и подергал дверь. Заперто. Артистическая уборная соединялась дверью с соседней комнатой, в которую, стараясь не шуметь, и проник Николас. Из гримерки доносилось какое-то пыхтение, и суфлеру показалось, что он слышит шорох ткани. Вор снова принялся за дело.

Медленно-медленно подняв щеколду. Николас распахнул дверь и заглянул в помещение. Его глазам предстала настолько удивительная картина, что он зажмурился. Открытие было до такой степени неожиданным, что сначала Николас даже подумал, будто ему все мерещится.