Головач-2

Ли Эдвард

– Думаю, - заметил Хелтон, - это та же самая волшебная телефонная сеть, с помощью которой она вчера послала Поли наш фильм. Я прав, дорогуша?

– Да, и если вы хотите посмотреть, что он послал вам, вам придется дать мне мой ноутбук.

– О, ты имеешь в виду свой мудреный "компутер"?

– Да, - вздохнула Вероника, плюхаясь в собственную мочу.
– Мой мудреный "компутер".

Хелтон принес ноутбук, и уже через несколько минут Вероника загружала файл, посланный

на новый адрес, который она создала вчера вечером.

– А это...
– начал, было, Хелтон с пересохшим от волнения голосом.

– Это цифровой видеофайл, - сказала Вероника. Она открыла его в своем медиаплейере и передала ноутбук Хелтону.
– Вот. Что бы там ни было, не хочу смотреть.

– И это, наверное, к лучшему, - Он поставил устройство на металлический стол.
– Давайте, парни. Нам нужно посмотреть это.

– Просто нажмите кнопку "пуск", - сказала Вероника, затем с понурым видом села в свой угол.

Хелтон с некоторым трудом сделал, как она сказала, а затем...

Они принялись смотреть.

***

Время ночное, хотя все освещено каким-то резервным источником света. Камера скользит вдоль безлистных деревьев, затем в кадре появляются три машущих мужских фигуры. На лицах у них необычные резиновые маски. На здоровяке - маска Авраама Линкольна, на более худом - мистера Спока. На третьем, с внешностью главаря, - маска Ричарда Эм. Никсона. На вид маски очень старые, но еще не утратили свою эластичность. Машут мужчины довольно долго. Затем кадр сменяется на...

пожар.

Горит замысловатое, хотя и довольно ветхое жилище, сделанное из деревянных досок и, по-видимому, вырезанной вручную кедровой черепицы. Картинка сопровождается странным звуком. Это - треск бушующего огня. Через считанные минуты охваченное пламенем деревянное строение рушится в небольшом облаке из дыма и искр. Ненасытность огня, а также скорость превращения хижину в груду пылающих углей, вызывают некоторый трепет.

На передний план выходит "Никсон" и произносит с явным джерсийским акцентом:

– Видишь эту груду дерьма, Хелтон? Зуб дают, выглядит знакомо, верно?
– за кадром раздаются несколько громких смешков.
– Но это лишь для начала...
– и кадр снова сменяется на...

Деревянную доску, торчащую из земли. Камера наезжает, ибо на ней есть какая-то грубая надпись.

Она гласит:

МЭРИ БЕТ ТАКТОН

ЖИНА ДУМАРА ТАКТОНА

ДОЧ КЛОННЕР МАРТИН

ПЛИМЯНИЦА ДЖЕЙКА МАРТИНА

ЛУБЯЩАЯ МАТЬ И ЖИНА

род. 30 апреля 1977 ум. 13 декабря 2010

Камера отъезжает, сопровождаясь хаотичным скоблящим

звуком, который, как вскоре выясняется, издают лопаты, впивающиеся в грубо сделанную могилу. Камера отъезжает все дальше и дальше, пока, наконец, в кадре не появляются гробокопатели: "Спок" и "Линкольн".

Кадр снова сменяется на...

Теперь уже полностью разрытую могилу. Она всего несколько футов в глубину, и лежащая в ней закутанная в саван фигура указывает на отсутствие погребального контейнера или гроба.

– Вот наша сучка, - раздается за кадром голос "Никсона".
– Молодцы, ребята.

В неглубокую яму тянутся руки и вытаскивают длинный сверток. Слышится звук чего-то рвущего - это две пары рук, уже вблизи, разрывают саван. В лунном свете видна стройная фигура мертвой женщины. Светлые волосы, явно миловидное при жизни лицо. Труп одет в простую хлопчатобумажную "ночнушку" с плохо различимым цветочным рисунком. Затем руки рвут и ее. Экран заполняют большие, крепкие груди. Белые, как снег, с крупными, продолговатыми сосками, сморщившимися и слегка посиневшими после смерти.

– Блин, - комментирует закадровый голос.
– А у "жмура"-то неплохие "дойки".

– Раньше никогда еще не трахал труп в сиськи, но, - смешок, - все бывает впервые.

Внезапный всплеск хохота.

– Док. Пройдитесь по всему телу.

– Конечно, сэр.

Камера движется над плоским животом, округлыми бедрами, пухлыми ляжками. Происходит слияние визуальных элементов: ясная декабрьская ночь, яркий лунный свет и ослепительно белая кожа. Кажется, все это способствует общей картине посмертной порочности и даже, посмертной красоты. Ноги разведены, чтобы дать камере снять более выразительный план: пушистый лобок и пухлая щель под волосами.

За кадром снова раздаются голоса:

– Как тебе такое нравится? Это просто бомбическая деревенская мертвячка.

– Ага. Отпадная.

Хохот.

– Она даже не воняет. На доске написано, что она мертва, сколько, десять дней?

– Девять, сэр.

– Тогда почему она не воняет? Разве ее "дырка", рот, и все остальное не должны кишеть червями?

– На самом деле, нет, сэр. Низкая декабрьская температура фактически сохраняет труп замороженным, частично, если вообще не полностью предотвращая разложение. Разумеется, будет иметь место посмертная синюшность, а также яркая выраженность вен, контрастирующая с общей бледностью. Но трупное окоченение проходит. Она довольно неплохо сохранилась...

Жесткая склейка, затем...

Под энергичные шлепки экран заполняется ходящими взад-вперед, волосатыми мужскими ягодицами. По обеим сторонам болтаются разведенные ноги мертвячки.

Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп, шлеп.

– "Дырка" холодная, но... черт... думаю, я смогу...

Совокупление становится более интенсивным.

– Да, да, я кончаю...

– Сучка заранее получает свой рождественский подарок!

Волосатые ягодицы замедляются, затем замирают и отстраняются. При этом с конца короткого, обмякшего пениса свисает нить семени.