Головоломка
Шрифт:
— Что-то новенькое, — пробормотал он, поднимая винтовку.
— Вы же не собираетесь ни в кого стрелять? — нервно спросил я.
— Не беспокойся, Макс, дочь больше никогда не заговорит со мной, если я это сделаю. Мне не позволяется даже убивать тараканов.
Мы вошли в заросли.
Когда мы прошли некоторое расстояние по тропинке, ведущей к долине в середине острова, Грант заговорил:
— Рамбута показывал тебе свои рисунки.
— Ну, я взглянул на них без разрешения.
— И что ты об этом думаешь?
Я пожал плечами:
— Он хорошо рисует.
— А что ты думаешь
Я снова пожал плечами. А о чем тут думать? Какая все-таки суета из-за нескольких рисунков!
Грант, кажется, решил оставить эту тему и начал говорить о самом Рамбуте:
— Этот парень Рам — умелый работник. Как ты думаешь, он скучает о своей жене и семье? Он уже так долго здесь.
Грант просто помешан на семье, и, наверное, нашел это слегка подозрительным, но я был просто поражен, узнав, что у Рамбуты есть семья:
— Он женат?
Грант глянул на меня:
— Конечно. Двое детей. Одному восемь, другому пять. Мальчик и девочка.
— Черт побери, а я и не знал!
Грант пожал плечами:
— Тебе надо было спросить, он не из тех людей, которые рассказывают это всем подряд. Рам ценит частную жизнь. Мне это в людях нравится. Вежливый, но закрытый.
Я попытался оправдаться:
— Я слышал от него другие вещи.
Я уже был готов рассказать, что именно слышал от Рама, но Грант прервал меня на середине фразы:
— Эй, Макс, посмотри-ка на это! Здесь во мху следы! Большие следы!
— Да, похоже на следы большого животного, — подтвердил я.
Он снял со спины винтовку:
— Пойдем-ка посмотрим!
Мы осторожно пошли по следу, но вскоре он вывел нас на более твердую поверхность. В лесу проблема состоит в том, что повсюду торчат корни. Они торчат отовсюду и образовывают нечто вроде огромного плетеного ковра. По нему трудно ходить, и следы на нем не остаются. Только вблизи мангровых болот почва становится мягкой, и на ней можно найти следы.
— Черт побери! — пробормотал Грант. — Может, мы сможем сориентироваться по помятой листве?
Мы попытались, но вокруг было много больших деревьев, которые устремлялись высоко в небо. Стволы у них толстые, как церковные колокольни, а опорные корни — выше меня. Их обвивали лианы — огромные растения, напоминающие корабельные канаты. Но по ним никак нельзя было определить, проходил ли там кто-нибудь или нет.
Мы продвигались по узкой тропинке. Грант шел впереди меня. Солнечные лучи вспыхивали с обеих сторон. В них роились бабочки и мошки. Неожиданно Грант остановился как вкопанный, и я налетел на его спину. Он этого даже не заметил.
— Матерь Божья и все святые! — выдохнул он. — Что это за чертовщина?
Я выглянул из-под его руки.
На другой стороне поляны что-то ярко блестело золотом. Потом я увидел, что оно шевелится как какое-то животное, которое свернулось клубочком и спит. Оно начало разворачиваться, раскрываться. Когда луч солнца коснулся его, блеск на минуту ослепил меня. Мех и перья этого существа были золотыми. Оно сидело к нам спиной, вылизывая ярко-золотую шкуру. Оно было маленьким, размером примерно с новорожденного щенка. Но это не собака. Оно было очень, очень странным, но в то же время красивым. И слегка напоминало существо на втором рисунке,
— Оно великолепно, — прошептал я. Мое тело напряглось, как будто сквозь него пропустили электрический ток. — Мы не можем подойти поближе? Кто это?
Я чувствовал, как тело Гранта сотрясается от дрожи. Я взглянул в его лицо. На нем было написано отвращение. Он явно не считал, что это животное — чудо природы. Думаю, он решил, что это, скорее, исчадие ада. Да, оно было слегка неестественно, но Рам говорил мне, что многие звери такие.
— Это омерзительно, — пробормотал Грант.
А для меня оно вовсе не было омерзительным. Думаю, это потому, что я не был взрослым. А Грант как раз продемонстрировал нормальную реакцию взрослого человека на то, чего он никогда не видел. Надо признать, оно, конечно, показалось несколько необычным, с телом собаки и длинным хвостом ящерицы. Еще на нем болтались какие-то штуки, которые выглядели так, будто были не на своем месте. А его голова слишком большая для маленького тела. Но мне понравился его золотистый цвет и то, как его мех переливался на солнце.
Я никогда раньше не слышал о таком животном, но ведь я никогда не слышал и о дюгоне, молохе и айе-айе.
— Вау! — вырвалось у меня, когда животное полностью развернулось. — Вы только посмотрите на это!
Грант поднял винтовку. Думаю, это был чисто инстинктивный жест. Он прицелился. Не знаю, действительно ли он собирался застрелить это существо. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что нет. Его дыхание участилось, как будто он испугался или был чем-то возбужден. Даже если бы он и хотел убить животное, он бы не смог этого сделать. Оно посмотрело вверх, увидело нас и быстро юркнуло в кусты. Исчезло в мгновение ока. Мы стояли совершенно пораженные.
— Что, черт побери, это такое?! — закричал Грант. — Макс, ты узнал его?
А почему я должен был его узнать?
— Я никогда не видел его раньше, — сказал я. — Вам лучше спросить Рама.
— Я думал, ты можешь опознать некоторых существ. Как я понял, ты видел рисунки. Твой отец удивительно скрытен, когда речь идет о побочных результатах его исследований. Да, он говорит о некоторых… некоторых вещах и даже пытался показать мне большое животное, но оно слишком хорошо прячется. Но его детей легко увидеть, они попадаются повсюду. Ты что, ничего не знаешь?! Рамбута говорил мне… Впрочем, неважно.
О чем это он болтал?
— Вы имеете в виду рисунки Рамбуты? Ну, они были странные.
— Чертов ненормальный остров! — пробормотал Грант. Он очень расстроился. — Совершенно ненормальный! Ты видел это, Макс? Ты мой свидетель. Эта богомерзкая тварь! — Его руки тряслись. — Кто-то должен ответить за все это. С меня хватит. Мне нужны прямые ответы или… — Он бормотал все быстрее и быстрее. — Вот что я тебе скажу, мальчик, твоему отцу нужен психоаналитик. Да нам всем он понадобится после такого! Чертовы джунгли, полные разных мерзких тварей! Моя семья может быть в опасности! Когда семья в опасности, то я тебе так скажу, лучше меня не задевай, потому что я зверею. Кое-кому придется объясниться, или я окончательно разозлюсь. А со мной лучше не иметь дела, когда я злюсь, особенно если это касается моей семьи…