Головоломка
Шрифт:
Нанеся последние штрихи и с расстояния вытянутых рук полюбовавшись собственным шедевром, я вдруг вздрогнул от грохота бьющейся посуды и последовавшей за ним мужской брани. Шум доносился с первого этажа.
«Грабители?» – почему-то мелькнуло в моем мозгу.
Далее стороннему наблюдателю показалось бы, что семилетняя девочка действует вопреки здравому смыслу. Вместо того чтобы закрыться в комнате, забиться в дальний уголок и затаиться мышкой (или, как альтернативный вариант: распахнуть окно либо выскочить на балкон и во всю глотку заорать: «Караул!»), я схватил с Дашкиной полки готовальню, вооружился циркулем поострее (тем,
Естественно, в реале я столь безрассудную храбрость не проявлял бы. Но тут у нас как-никак цифровая действительность «Миров Бессмертных», где расстаешься с жизнью ненадолго и понарошку. Да и воскресну, коль доведется погибнуть смертью храбрых, не очень далеко от места умерщвления. Зато, ежели что выгорит, могу опять какой-нибудь бонусный пряник отхватить.
Нет, питать иллюзии, что мне и во второй раз так же сказочно повезет, как с теми «Джокерами» в «пазике», я не стал. Но не дрожать же за шторкой, в самом-то деле?
Глава 9
За те четыре с половиной секунды, за которые я, с циркулем наперевес и свистом ветра в ушах, спешно транспортировал свой тощий зад навстречу очередным приключениям, в моей голове сформировалась еще пара идей касательно личностей непрошеных гостей.
Во-первых, мне подумалось, что нарушить покой вполне могли не только воры-грабители, но и засланцы от мстительного Джокера. А что? Я, наглец этакий, его обидел. Сильно обидел. Причем не столько материально и физически, сколько морально. Выставил посмешищем. Да еще явно с издевкой. Такое не прощают. Мало того, не пожелал, во избежание расправы, уйти на рерол. А раз не воспринимаю угрозу всерьез, надо дерзкого нуба на место поставить. Потому и дальнейший шаг с отправлением в гимназию номер четыре карательной группы выглядит вполне естественно.
А может, даже и не нужно никого со стороны привлекать? Наверняка в клане, промышляющем разбойными нападениями на школьные автобусы, есть свои агенты внутри заведения. Вряд ли бандиты надеялись лишь на слепую удачу. По словам полицейских, с этими «пиратами дорог» у них давняя война. Следовательно, это не залетная бригада беспредельщиков, а очень даже грамотно организованные гоп-стопщики. Они, очевидно, имеют собственных осведомителей в органах, которые сообщают о наличии в «зоне охоты» патрульных машин. Ну и раз уж они там информаторов сумели завести, то тем более точной информацией о расписании движения «жертвовозов» владеют. И получают ее также от своего человечка изнутри «мишуткинского» образовательного учреждения.
Вторая мысль возникла в результате первоначального анализа данных, полученных моими зрительными органами на излете вышеупомянутых четырех с половиной секунд. Мысль сия сопровождалась нецензурными репликами и выражала мою крайне негативную реакцию на гомосексуальные отношения, особенно голубого окраса. А как еще прикажете реагировать на двух пыхтящих на полу полуголых парней (при этом один напряженно улыбается в коленно-локтевой позе, а другой по-собачьи пристроился сзади и старается то ли покрепче обнять упирающегося
А теперь чуть отмотаем события и посмотрим на них с другой стороны.
– Ну и денек выдался, еле высидел последний урок, – устало произнес Андрей.
– Да уж, подрияд дфе алгебры, геомьетрия и физьика – это жьесть, – соглашается ковыляющий рядом одноклассник, изъясняясь то ли с немецким, то ли с английским, то ли с прибалтийским акцентом.
– Чувствую себя выжатым лимоном, – продолжает вздыхать двоюродный брат Климовой, глядя на стремящийся к нулю индикатор усталости.
– О йе-э! Вдобавок ко всьему, нье успеем прийти домой, как сразу потом на треньировку чьяпать, – подливает масла в огонь собеседник и предлагает: – Ильи можиит пропустьим, Эндрю?
Раз гутарит «о йе-э» и «Эндрю», а не «я-я» и «Андреас», значит вряд ли германец или латыш.
– Нет, борьба – это святое! – возражает Андрей и успокаивает друга: – Ничего, сейчас в душе освежимся, пожуем и будем как новенькие.
– Коньешно так, если готовить не надо. Но если Дария последний хавчик сожрать, точньяк на треньку не попадать, – заметил паренек, пока еще путающийся в русских окончаниях, однако уже накопивший богатый словарный запас.
– Да, с сестренки станется, – улыбается мальчишка повыше и сокрушается: – Ну что за девчонка? Думал, когда с нами жить будет, наоборот, о кулинарных проблемах забудем.
– Так что, Дьюшка? Если в холодаль… в холодью… в хлада… в рефрижератор пусто, заместо спорт будем кашуварить?
– Кашеварить, – поправляет его Дюша и мотает головой. – Не-а, тогда попрем голодными.
– Это опасность для хелс… для здоровья, – предостерегает собеседник. – Такие нагрузки – што ты, трудно!
– По пути в буфете печенюшками с соком затаримся, тем и подзаправимся, – находит выход из ситуации Андрей и вдруг подозрительно косится на товарища и потягивает: – Та-ак, а ты чего это так упорно увиливаешь от тренировки? Сегодня ведь отборочные схватки. Или боишься Илье продуть?
– Пф, ноу! Я страхуюсь Ильиу?! С какой стати, Эндрю? – отрицает второй парень, но его сосед по коттеджу не верит.
– Не ври! Точно боишься! – уже уверенно восклицает он. – Я видел, как он тебя вчера раскатал. А если ты сейчас не явишься, тренер тебя поставит в сборную за прошлые заслуги. Такой расчет? Угадал?
– И ни фигушка не угадать! И ничьего айм не раскатал! Это я ему поддаваться просто, Андрьюш. Да он, если хочьешь знать, и катить толком не мочь! – завелся мальчишка из десятого «Б», который был пониже ростом, предъявляя, как ему показалось, последний аргумент: – Да у мьеня, если хочьешь поверить, самая суперкул защита в партере. Даже ты ни хрьена мне не сделать и один балл!
– Ой ли? – с сомнением прищурился сражающийся в следующей весовой категории Андрей.
Но раззадоренного друга уже было не остановить.
– Спорим на что-то?
– Проигравший неделю готовит еду и моет посуду! – принимает вызов усмехающийся Андрей.
– Только чтобы вдоволь жрачка и съедобно можно было, а не как ты в прошлый неделя кухарил, – вносит важное дополнение оппонент.
– Заметано!
Ребята хлопают по рукам, быстренько добегают до родного девяносто восьмого коттеджа. Там, побросав в прихожей сумки, они по очереди ополаскиваются в душе, затем растаскивают по углам комнаты мешающую мебель (что-то при этом роняют) и немедленно приступают к решению спора.