Головорезы
Шрифт:
Добравшись до дома, я, как и полагается усталому человеку набил желудок и, упав на кровать, в серьез вознамерился заснуть, но слова тихлинга не хотели идти из головы. Перед глазами раз за разом проносились картины его удивительно ловких и четких движений, а я все не мог понять, что же я делал не так. Это было очень мучительно – подобно тому, как когда пытаешься вспомнить что-то забытое: какое-то слово или название песни. И искомое уже кажется крутится у тебя на языке вот-вот готовое сорваться с него чтобы быть оглашено чуть ли не всему миро, но раз за разом мозг терпит неудачу и это ощущение
Вот он принял стойку, а потом завертелось: «Рваная рана», поворот, «Выпад», пара ударов наотмашь, снова «Выпад», несколько акробатических приемов, пара неизвестных мне ударов, и в финале добивочка при помощи «Увечья». Что же тут за подвох?
– Ну конечно! – вскочив, заорал я и принялся натягивать трусы на голый зад, - конечно! Стойка! Чертова стойка – в ней все дело! Господи, какой же я идиот - СТОЙКА! Все нужно делать в точности так, как показывал мастер! Сначала стойка, а уж потом связка! Господи, ну за что ты так со мной?
С этими словами я выбежал на задний дворик своего дома, где располагался совершенно не обустроенный моими махинациями с голограммами небольшой тренировочный корт. Тратить время на приведение его в идеальный вид я не стал, но все же пришлось направить луч коммуникатора на невысокий забор вокруг моей тренировочной территории, выбрать меню мишеней и создать себе три самовосстанавливающихся манекена для проведения эксперимента.
Системой манекены воспринимались как агрессивные мобы, поэтому чистота эксперимента была соблюдена и я принялся за дело: встал в пространство между ними тремя, активировал боевую стойку и ураган моих ударов снес по половине баров их здоровья всего за пару секунд. Я ликовал, и радости моей не было предела – хотелось кричать о своих достижениях и о том, что это я такой умный – сам до всего догадался, не смотря на то, что изначально чуть все не загубил собственной же тупостью!
Единственной проблемой в этом чудесном умении было то, что на первом его уровне я мог использовать только три боевых скилла в связке, остальное были простые удары и акробатика… но это же не на всегда, верно? Судя по описанию умения, до следующего его уровня мне было нужно успешно проделать всего пятьдесят связок, ну, уже сорок девять, а там глядишь, к десятому его уровню я смогу создать связку из двадцати разных боевых скиллов и повалить любого врага за несколько секунд!
– Эй! – оклик знакомого женского голоса на мгновение прервал мои радостные грезы о грядущем величие и непобедимости.
– Ты чего тут делаешь в такой час?
– Тренируюсь, - честно ответил я, - наставник дал «домашнее задание».
– Странно, - совершенно искренне удивилась сиянка, - обычно наставники выдают весь материал на занятии и держат на нем ученика, пока все не будет пройдено. Хотя, я в этом не такой уж специалист, - девушка изумительно улыбнулась и продолжила: - А у нас сегодня праздник - Босха признала Терма, и он получил свой Знак, представляешь?
– Да ладно? – искренне обрадовался я за товарища, - и где он сам? Снова в баре гуляет со своей группой?
– Нет, они все отмечают у него дома и мы с тобой, кстати, тоже приглашены, - после этих слов, девушка пристально осмотрела меня с ног до головы
Опустив глаза, я понял что стою в одних трусах, а в правой руке зажат активированный энергетический меч. В тот момент я возрадовался что он имел именно красный цвет, ведь в его свете Трасти не смогла заметить моего смущения, которое несмотря на нашу хладнокровную природу, наверняка дало бы о себе знать.
Повод отложить сон на потом был весьма веским, да и от былой усталости, признаться не осталось и следа. Победа над собственной недальновидностью практически опьянила, и мне от души хотелось отметить эту самую победу. Ну-у, и Божественный Знак Босха, конечно же!
Преобразовавшийся металлический куб жилья нашего товарища теперь напоминал каменный бункер с одной единственной дверью из темного дерева, и парой окон-бойниц с металлическими решетками на них. Стучать нам не пришлось, ибо дверь была распахнута настежь – видимо, хозяин нас действительно давно ждал, да оно и не удивительно. Не став оттягивать неизбежное, я решительно выдохнул и вошел в святая святых Босха – его обитель и убежище.
Веселый хозяин в компании еще четверых гуманоидов восседал за широким каменным столом с ножками толщиной с мою талию и держал в руках золотой кубок. «А у этого парня весьма утонченный вкус», подумал я, осматривая один просторный зал никак не разделенный на комнаты со стенами из цельного серого камня посреди которого и стоял заваленный различной едой и выпивкой стол. На стенах висели факелы, а на потолке огромная медная люстра с двадцатью свечами вместо ламп. У входной деревянной двери больше похожей на ворота замка, с обеих сторон стояли черные латные доспехи, собранные в цельных рыцарей и держащих в мертвых пустых руках по массивной алебарде.
Уголок средневековья моего родного мира на планете утопленной в футуристических технологиях… от такого перепада можно и в обморок упасть! К слову сказать, сам Босх восседал без какой-либо рубахи или даже майки, демонстрируя всем присутствующим бугристое от мышц серое сиянское тело. На самой середине грудной клетки, у него красовалась черная татуировка, изображающая расправленные механические крылья, с механическим же нимбом над их соединенными основаниями, и два скрещенных энергетических меча на заднем плане.
Что-то мне подсказывало, что именно это и был тот самый Божественный Знак, который возвращал душу и собирал тело умершего гуманоида по молекулам и, воскрешал к жизни, давая шанс прожить ее еще бесконечное количество раз. От зависти у меня заныли зубы, которыми я автоматически скрипнул, да так, что стоящую рядом Трасти передернуло. Посмотрев на девушку извиняющимся взглядом, я сделал шаг в направлении стола, тем самым привлекая внимание хозяина.
Бывший Головорез приветливо поднялся с массивного деревянного стула и подошел к нам, по очереди обнял обоих, и приглашающе махнув рукой, вернулся на свое место. Сиянин явно был на веселее, но это его ничуть не портило – наоборот, он стал более веселым и живым, а искрящиеся радостью глаза так и вовсе вызывали у меня искреннее умиление.