Голубая книга
Шрифт:
Но потом он сгоряча надевает на себя жилетку и кепку, берет в руки ремень и в таком, можно сказать, совершенно отвлеченном виде ходит по предбаннику, мало чего соображая.
Некоторые из публики говорят:
— В этой бане каждый день кражи воруют.
Наш техник, имея головокружение, начинает говорить уже на каком-то старорежимном наречии с применением слов "господа". Это он, наверно, от сильного волнения подрастерял некоторые свойства своей новой личности.
Он говорит:
— Меня, господа, главное интересует, как
Один из не мывшихся еще говорит:
— Позовите сюда заведующего. Надо же чего-нибудь ему придумать.
Техник говорит слабым голосом:
— Господа, позовите мне заведующего.
Тогда банщик в одних портках бросается к выходу и вскоре является с заведующим. И тут вдруг все присутствующие замечают, что этот заведующий — женщина. Техник, сняв кепку с головы, задумчиво говорит:
— Господа, да что же это такое! Еще того чище! Мы все мечтали увидеть сейчас мужчину, но вдруг, представьте себе, приходит женщина. Это, говорит, чтоб в мужской бане были такие заведующие, это прямо, говорит, какая-то курская аномалия.
И, прикрывшись кепкой, он в изнеможении садится на диван.
Другие мужчины говорят:
— Чтоб заведующий — женщина, это действительно курская аномалия.
Заведующая говорит:
— Для вас, может, я и курская аномалия. А там у меня через площадку дамское отделение. И там, говорит, я далеко никакая не курская аномалия. Попрошу воздержаться от подобных слов.
Наш техник, запахнувшись в свою жилетку, говорит:
— Мы, мадам, не хотели вас оскорбить. Что вы ерепенитесь? Лучше бы, говорит, обдумали, в чем я теперь пойду.
Заведующая говорит:
— Конечно, до меня тут были заведующие мужчины. И на этой вашей половине они были очень хороши в своем назначении, а в дамском отделении они все с ума посходили. Они туда слишком часто заскакивали. И теперь мужчинам назначения редко дают. А дают все больше женщинам. И что касается меня, то я захожу сюда по мере надобности или когда тут что-нибудь сперли. И я от этого не теряюсь. А что я постоянно нарываюсь тут у вас на оскорбления и меня каждый моющийся непременно обзывает курская аномалия, то я предупреждаю: каждого, который меня впредь оскорбит на моем посту, я велю такого отвести в отделение милиции… Что у вас тут случилось?
Техник говорит:
— Господа, что она ерепенится? Ну ее к черту. Я не предвижу, как я без штанов домой пойду, а она мне не дозволяет называть ее курской аномалией. И она грозит меня в милицию отвести. Нет, лучше бы тут заведующий был мужчина По крайней мере он бы мог мне одолжить какие-нибудь свои запасные брюки. А что тут заведующая женщина — это меня окончательно побивает. И я, господа, теперь уверен, что из этой бани я несколько дней не уйду — вот посмотрите.
Окружающие говорят заведующей:
— Слушайте, мадам, может, тут у вас в бане есть муж. И, может быть, он у вас имеет лишние брюки. Тогда дайте им, в самом деле, их на время поносить. А то они страшно волнуются. И не понимают,
Заведующая говорит:
— В дамском отделении у меня полная тишина, а на этой половине ежедневно происходит все равно как извержение вулкана. Нет, господа, я тут отказываюсь быть заведующей. У меня муж в Вятке работает. И ни о каких, конечно, штанах не может быть и речи. Тем более что сегодня это уже второе заявление о краже. Хорошо, что в первый раз украли мелочи А то бы ко мне опять пристали с брюками Тогда, господа, вот что: если есть у кого-нибудь какие-нибудь запасные штаны, то дайте им, а то мне на них прямо тяжело глядеть. У меня мигрень начинает разыгрываться от всех этих волнений.
Банщик говорит:
— Хорошо, я опять дам свои запасные штаны. Но вообще надо будет сшить наконец казенные. У нас часто воруют, и в этом месяце у меня прямо сносили мои штаны То один возьмет, то другой А это мои собственные.
Вот банщик дает нашему технику ситцевые штаны, а один из моющихся дает куртку и шлепанцы. И вскоре наш друг, с трудом сдерживая рыдания, облачается в этот музейный наряд. И в таком нелепом виде он выходит из бани, мало чего понимая.
Вдруг после его ухода кто-то кричит:
— Глядите, вон еще чья-то лишняя жилетка валяется и один носок.
Тогда все обступают эти найденные предметы.
Один говорит:
— Вероятно, это вор обронил. Поглядите хорошенько жилетку, нет ли там в карманах чего. Многие в жилетках документы держат.
Выворачивают карманы и вдруг там находят удостоверение. Это пропуск на имя Селифанова, служащего в центральной пошивочной мастерской.
Тут всем становится ясно, что воровские следы уже найдены.
Тогда заведующая бойко звонит в милицию, и через два часа у этого Селифанова устраивается обыск.
Селифанов страшно удивляется и говорит:
— Чего вы обалдели? У меня у самого сегодня в этой бане вещи украли. И я даже делал об этом заявление. А что касается этой моей жилетки, то ее, наверно, вор обронил.
Тут перед Селифановым все извиняются и говорят ему: это недоразумение.
Но вдруг заведующий пошивочной мастерской, где служит этот Селифанов, говорит:
— Да, я уверен, что вы сами в бане пострадали. Но скажите, откуда у вас этот кусок драпа, что лежит в сундуке? Этот драп из нашей мастерской Его у нас не хватает. И вы его, наверно, взяли. Хорошо, что я из любопытства пришел вместе с обыском.
Селифанов начинает лепетать разные слова, и вскоре он признается в краже этого драпа.
Тут его моментально арестовывают И на этом заканчивается банная история, и начинаются уже другие дела.
Так что мы и помолчим, чтобы не смешивать две темы.
В общем, и бани и моющиеся там люди, казалось бы, могли за последнее время подтянуться и выглядеть еще более эффектно. В банях могли бы чего-нибудь особенное придумать на этот счет, а люди могли бы не воровать имущество в таких ответственных местах.