Голубая кровь
Шрифт:
Печальные думы Оксаны прервало прибытие на ее станцию. Молодые люди, как всегда, охотно помогли выгрузить ее вещи на платформу и, перекинув сумки через плечо, Оксана покатила свой огромный чемодан к выходу. Резко выделяясь из толпы, она обращала на себя всеобщее внимание. Признав Оксану, ее окликнула соседка:
– Ксанка! Ты, что ли? Откуда взялась, да еще такая шикарная? Мы думали, что тебя и в живых-то нет!
– Как видишь – жива, тетка Фрося. Издалека сразу прилетела, как узнала, что мать
Соседка с завистью оглядела Оксану, осуждающе покачала головой:
– Смотрю на тебя, девка, – красиво живешь, а о своих не заботишься. С хлеба на квас перебиваются!
– Так я же им немало оставила – половину, что мне дали перед отъездом, – сочла нужным объяснить ей Оксана. – И еще бы послала, но получила от матери письмо, и пришлось порвать контракт с американцами.
– Ты и правда в Америке побывала? – поразилась тетка Фрося. – Ну и чудеса! А я-то тебя, соплюху, не раз мокрой тряпкой охаживала. Хотя ты всегда отчаянная была – почище пацана!
– Ладно, будет тебе бухтеть! – нетерпеливо прервала говорливую соседку Оксана. – Лучше скажи: мать взаправду еле дохает, а Митька от рук отбился?
– А то! Бедная Зинка почти не встает. Даже в магазин сама не ходит – твоего мальца посылает. Он и по дому все за нее делает. Хозяйственный у тебя пацан.
Оксана еле сдержалась, чтобы не расплакаться.
– Неужто и готовит сам? Почему же мать пишет, что он – неслух?
– Иногда и еду сам сготовит, но плохо. Мы с теткой Маней – что напротив живет, им с этим помогаем. И со стиркой тоже Христа ради!
У доброй соседки тоже на глазах – слезы. Вытерла их платочком.
– А насчет того, что нет сладу – правда. В школу он почти не ходит, учителей не слушает. Зинка, понятно, его не наказывает слаба очень.
Она сурово посмотрела на Оксану.
– Тебе не стыдно, что сына своего забросила и аж в Америку укатила? А кто его воспитывать будет?
Но привыкшая к попрекам Оксана дала соседке отпор.
– А кто их кормить за меня будет? Вы, старухи, любите поучать, будто не видите – какая хреновая жизнь?
Она перекинула сумки через плечо и взялась за чемодан.
– Ты лучше пособи, тетка Фрося, мне чемодан до дому дотащить!
Как ни крепилась Оксана, но при виде своего покосившегося бревенчатого дома, с наполовину поломанной оградой и запущенным садом, у нее заныло сердце С трудом справилась с волнением, открыла калитку, втащила тяжелый чемодан и перевела дыхание. В этот миг дверь распахнулась, и из дому пулей вылетел чумазый мальчишка – увидел ее из окна. С радостным воплем «мама!» он подбежал и повис у нее на шее. Проливая слезы, она стиснула сына в объятиях и расцеловала. Оторвавшись, ласково спросила:
– Митенька, сыночек! Ненаглядный мой! Что, соскучился по маме?
– Мамочка!
– Нет, сынок! Мне тоже плохо без вас.
Оксана опустила сына на землю и ревниво осмотрела. Вид у него аховый: свитер дырявый – явно с чужого плеча, штаны рваные, ботинки «каши просят». Горестно покачала головой.
– Да уж, Митяй, оборвался ты у меня. Наверно, поэтому в школу не ходишь?
– Меня, мам, учителя ругают, и ребята шибко дразнятся… Нищим обзывают!
– Больше не будут! – обещает ему Оксана. Я тебе всего навезла. Из США! В ихних джинсах щеголять будешь.
– Пойдем, мам, скорее в дом – покажешь! – тянул ее за руку Митя. – Вот бабка-то обрадуется. Как хорошо, что ты приехала!
Митя схватился было за чемодан, но Оксана его отобрала и вручила одну из сумок. Вместе они внесли вещи в дом. Ее мать, Зинаида Трофимовна, лежала на постели в горнице и при виде дочери лишь с трудом повернула к ней голову.
– Приехала… Наконец-то, – произнесла слабым голосом. – Плохо мне, дочка…
Оксана подошла к больной, поцеловала ее, поправила одеяло и подушки.
– Теперь тебе станет лучше, мама! – заверила, чтобы приободрить – Куплю хороших лекарств, покажу докторам. Если надо – ляжешь в больницу. Обо всем позабочусь!
– Положи в больницу, дочка! Тебе и с Митькой хлопот хватит, – отозвалась мать. – Мне бы давно лечь, но не могла его бросить…
– Бедная мамочка! Прости меня, грешную! – присев на край постели, Оксана ласково взяла ее за руку. Польстилась я на большие деньги, надеялась карьеру там сделать. Но из-за вас все бросила. Пропади это пропадом!
Сделав усилие, больная приподнялась на подушках, тихо укорила дочь:
– Ох, девки! Все за жар-птицей гоняетесь… Обычного вам мало… Чем тебе наши парни были плохи, что ты солдата предпочла? Вот соседский Колька как по тебе сох, когда ты в Москву уехала…
– Мне сказали – Коля там, на Севере, женился и вернулся сюда… с семьей. Хорошо живут!
– Да, новый дом поставили – лучший в поселке! Этот поезд ушел, дочка… Но ничего, будут другие… если…
Неожиданно окрепшим голосом она потребовала у дочери ответа.
– Признавайся матери, не в бардаке там побывала?! Немного поколебавшись, Оксана, честно призналась:
– Всюду нас обманывают, мама. Обещают работу в модельном агентстве, а оказывается это – бардак…
Она помедлила, но – чтобы облегчить душу, тяжело вздохнув, продолжала:
– Я ведь и в Москве в таком… побывала. Еле вырвалась! За океан подалась – мне там работу манекенщицы предложили. И снова обманули…
От огорчения Зинаиде Трофимовне стало хуже, она опустила голову на подушки, тихо начала причитать: