Голубая роза. Том 1
Шрифт:
— Конечно, я был занятым человеком, работал до потери пульса, но я не уверен, что дело только в этом.
— Ты действительно много работал, — сказала Глория и поежилась.
Глен раздраженно взглянул на дочь.
— Однако охотничий домик остался за нами, за ним все время присматривали. Ты помнишь мисс Дин, Глория, Барбару Дин? Глория угрюмо смотрела в тарелку.
— Конечно, — сказала она.
— Барбара Дин присматривает за нашим домом последние двадцать лет. До нее это делали местные жители по фамилии Трухарт.
Тома
— Но никто из нас давно уже не приезжал в старый дом, — продолжал старик. — В другой ситуации мой внук проводил бы там каждое лето. Я начинаю думать, что семейная трагедия слишком долго удерживает нас вдали от этого места.
Глория что-то тихо и зло пробормотала себе под нос.
— Глор? — Глен вопросительно взглянул на дочь, но та только покачала в ответ головой.
Глен снова перевел глаза на внука.
— Я думал о том, что в наш старый охотничий домик пора снова вдохнуть жизнь. Ты не хотел бы провести на озере месяц-другой?
— С удовольствием! Это было бы замечательно.
Глория почти неслышно вздохнула, промокая губы розовой салфеткой.
— Беззаботное лето перед началом тяжелой работы, — сказал Глен.
И только теперь Том понял — поездка на Игл-лейк должна была служить ему наградой за то, что он согласился учиться на инженера. Его дедушка никогда не был особенно утонченным человеком.
— Я не могу ехать на Игл-лейк, — сказала Глория. — Или на меня твое приглашение все равно не распространяется?
— Ты нужна нам здесь, Глория. Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что ты рядом.
— Ты хочешь оставить меня здесь. Тебе спокойнее, когда я рядом. Ты снова хочешь отстранить меня от всего — только не надо делать вид, будто ты не понимаешь, о чем я говорю, потому что ты прекрасно это понимаешь.
Глен положил на тарелку вилку и нож и посмотрел на дочь наивными глазами.
— Ты хочешь сказать, что предпочла бы поехать с Томом? Или что я не буду в этом случае о тебе беспокоиться?
— Ты ведь знаешь, что я не могу туда поехать. Я бы просто этого не выдержала. Так зачем же говорить об этом?
— Не накручивай себя, Глория. И ты ведь остаешься не одна. С тобой будет Виктор. Его главной работой всегда было следить за твоим здоровьем.
— Спасибо, — сказала Глория. — Большое тебе спасибо. Особенно за то, что ты говоришь это в присутствии моего сына.
— Том уже почти мужчина.
— Ты хочешь сказать, что он достаточно взрослый, чтобы...
— Я хочу сказать, что он уже в том возрасте, когда может отправиться один на каникулы и как следует поразвлечься со своими сверстниками из приличных семей. Не так ли, Том?
— Думаю, да, — сказал Том, но несчастное выражение лица его матери заставило его произнести это почти равнодушным тоном. Ему было очень стыдно. Он знал, что дедушка говорит правду — главной
— Я останусь дома, ма, — сказал он.
Глория смерила его злобным взглядом.
— Не надо говорить это, чтобы доставить мне удовольствие.
— Ты уверена? — спросил Том.
Мать сидела, не поднимая глаз.
— Мне не надо, чтобы еще и ты заботился обо мне.
— Шести недель будет вполне достаточно, — сказал Гленденнинг Апшоу. — Этого достаточно, чтобы почувствовать вкус свободы. А когда у тебя будет свое дело, ты сможешь проводить там отпуск.
— Скажи дедушке спасибо, — произнесла Глория безо всякого выражения.
— Спасибо, — сказал Том.
Часть шестая
Небеса
18
В первый день летних каникул Том Пасмор, охваченный какой-то непонятной тревогой, вышел из дому и бесцельно побрел по Истерн Шор-роуд в сторону Ан Дай Блумен.
В последние дни учебного года Том побывал на нескольких вечеринках. Он ходил по шикарным комнатам особняков, в которых жили его одноклассники, не встречая нигде Сары Спенс. Том удивлялся, почему большая часть комнат выкрашена в различные оттенки розового цвета, пока не услышал случайно, как мать Поузи Таттл говорит матери Муни Фаерстоун, что Катинка Редвинг нашла лучшего молодого декоратора Нью-Йорка, который просто гений, когда дело касается розового цвета.
— Гений — по-другому не скажешь! И конечно, Катинка нашла его первая.
Каждый вечер ровно в шесть я выглядываю из окна, смотрю на берег, на океан, но самое красивое — небо: оно такого же цвета, как стены моей спальни.
В соседней комнате одного из одноклассников Тома тошнило в ведерко для льда, а спустя несколько часов другому его товарищу пришло в голову выйти на песчаный пляж, закатав до колен брюки от фрака. Но к тому времени небо было уже таким же черным, как настроение Тома.
На последних уроках танца в академии мисс Эллингхаузен Том неуклюже танцевал танго с Сарой Спенс, но когда он спросил девушку, заедет ли за нею сегодня экипаж Ральфа Редвинга, она тут же помрачнела и стала отрицать, что ездит домой на его лошадях.
— Иногда он действительно присылает экипаж, но очень редко, — сказала Сара. — Редвинги — большие собственники, но не стоит делать из этого проблему.
Сара радостно улыбнулась, когда Том сообщил ей, что поедет в Игл-лейк, но после этого стала какой-то молчаливой и напряженной, не то что в первый раз, когда они танцевали вместе. После урока Сара быстро спустилась по лестнице и пошла одна в сторону Капле Бергофштрассе — она по-прежнему казалась Тому очень красивой, но одновременно почему-то несчастной. Он никак не мог понять, в чем тут дело.