Голубая роза. Том 1
Шрифт:
– Бенджамин Грейди, – сказал Хаббел. – Он как раз подходит для вашей книги. Крупный красивый парень. Сразу после школы. Я писал ему два-три раза, но письма не доходили. Я писал очень многим своим мальчикам.
– Вы знаете, куда он был приписан?
– Специально поинтересовался. Грейди вернулся в шестьдесят втором, но недолго пробыл дома. Поступил в колледж, женился на еврейке. Мне рассказал его отец. Видите? – он ткнул пальцем в строчку, где против имени призывника было написано «Нью-Джерси».
Палец снова пополз вниз по строчкам.
– Еще
– Вы ходили на медкомиссию?
–Именно там я знакомился с ребятами, – сказал он с таким видом, как будто это было очевидно. – Каждый день, во время медосмотра я оставлял призывной пункт на своих заместителей и шел туда. Не могу передать вам, что за волнующее это было ощущение – смотреть на этих мальчиков, построившихся в шеренгу – Господи, как я ими гордился.
– А добровольцы у вас в отдельных списках?
Вопрос мой вызвал бурю негодования.
– Какой бы я был летописец, если бы это было не так! Ведь то отдельная категория призывников.
Я выразил желание взглянуть на этот список.
– Вы пропускаете замечательных ребят, но... – он перевернул страницу. – Если бы вы разрешили показать вам шестьдесят седьмой – шестьдесят восьмой годы, уж там было бы, из кого выбирать.
Я стал изучать список, и сердце мое чуть было не остановилось, когда я наткнулся на знакомое имя – Франклин Бачелор.
– Мне кажется, я слышал об одном из этих людей, – сказал я.
– О Бобби Артуре? Ну конечно! Знаменитый игрок в гольф.
– Я говорю вот об этом, – я ткнул пальцем в фамилию Бачелора.
Старик нагнулся пониже, чтобы прочитать имя, и лицо его просветлело.
– Этот парень, о да. Особая история. Он и попал в особое подразделение и сделал там колоссальную карьеру. Один из наших героев. Отличный парень. Я всегда считал, что за всем этим стоит какая-то история. – Не было необходимости спрашивать, он и сам собирался мне ее рассказать. – Я не знал его – я не знал большинства своих мальчиков, но главное, я даже не знал в Танженте семьи по фамилии Бачелор. Кажется, я даже проверил тогда телефонный справочник, и черт бы меня побрал, если в нем был хоть один Бачелор. У меня такое чувство, что он был одним из тех парней, которые шли в армию под чужим именем. Но я ничего не сказал – дал этому парню исполнить свою мечту. Я знал, что он делает.
– И что же он делал?
Хаббел понизил голос.
– Этот парень спасался бегством. – Сейчас он как никогда походил на сову.
– Бегством? – удивился я. Неужели Хаббел догадался, что Фи бежал от ареста? Не может быть. Он наверняка не в силах даже представить себе преступления, которые совершал Фи. Всего его «мальчики» были абсолютно безгрешны.
– С этим парнем плохо обращались. Я увидел это сразу – всю грудь его покрывали мелкие шрамы округлой
– Они кололи его?
– Жгли, – почти прошептал Хаббел. – Сигаретами. Так сильно, что остались шрамы. – Хаббел покачал головой, глядя в журнал. Рука его лежала на тексте, словно пытаясь его закрыть. Но на самом деле Хаббелу, наверное, нравилось касаться этих строк. – Док спросил его о шрамах, и парень сказал, что напоролся на колючую проволоку. Но я-то знал, что это не так. От колючей проволоки не остается таких шрамов – маленьких и блестящих. Я знал, что произошло с этим парнем на самом деле.
– У вас замечательная память, – похвалил его я.
– Я часто перелистываю эти журналы. Правда, теперь я слишком слаб и иногда не могу без посторонней помощи снять книгу с верхней полки. Вы, наверное, хотите списать имена некоторых моих мальчиков.
Я позволил ему прочитать с десяток имен призывников и добровольцев и записал их в блокнот. Хаббел сказал, что все они по-прежнему живут в Танженте, и я без труда найду их в телефонном справочнике.
– Как вы думаете, вы могли бы опознать по фотографии Франклина Бачелора? – спросил я.
– Может быть. А у вас есть его фотография?
Открыв портфель, я вынул оттуда крафтовый конверт и достал газетную фотографию Фонтейна среди других полицейских, вырезанную Томом. Хаббел склонил над ней свой совиный нос. Казалось, он обнюхивает фотографию.
– Полицейский? – сказал он. – Так Бачелор пошел служить в полицию?
– Да, – кивнул я.
– Я запишу это в своем журнале.
Он продолжал смотреть на фотографию.
– Что ж, – сказал наконец Хаббел. – Думаю, вы правы. Это вполне может быть тот парень, которого я видел тогда на медосмотре. Неплохо преуспел, правда?
– А который из них он?
– Не надо морочить мне голову, – старик ткнул пальцем в физиономию Пода Фонтейна. – Вот он – тот парень. Да. Франклин Бачелор. Или как там было его настоящее имя.
Я убрал фотографию в портфель и сказал, то он очень мне помог.
– Не окажете мне одну услугу, прежде чем уйти? – спросил Хаббел.
– Конечно.
– Принесите мои журналы за шестьдесят седьмой и шестьдесят восьмой годы. Хочу вспомнить других своих мальчиков.
Я снял журналы с полки и сложил их на столе. Хаббел положил на них руки.
– Посигнальте в гудок своей ужасной машины, когда подъедете к воротам, и я открою их для вас.
Когда я выходил из дома, Хаббел уже погрузил кончик своего длинного носа в очередной список имен и фамилий.
4
До самолета на Миллхейвен оставалось еще два часа, а Танжент находился довольно близко от аэропорта. Я поехал по зеленой улочке с аккуратными домиками, стоявшими в глубине ухоженных лужаек. Улочка вела в деловую часть города, состоявшую в основном из четырехэтажных офисных зданий и старомодных магазинчиков.