Голубая роза. Том 1
Шрифт:
– Его давно здесь не было, – сказал в очередной раз Чэм, повернувшись к Конору со своей по-прежнему счастливой и безмятежной улыбкой. Конор снова заметил маленькие шрамики в уголках глаз и около рта своего спутника. Как будто доктор удалил настоящее лицо Чэма и заменил его гладкой маской с мальчишеским выражением лица. Чэм обнял Конора за плечи.
– Не беспокойся, мы скоро найдем его, – пообещал он. – Еще водки?
– Да, конечно, но в другом баре.
Они вновь оказались снаружи. Рука Чэма лежала теперь где-то между лопаток Конора. Конор подумал, не позвонить ли ему
– Хей, Майк, – закричал он. Мужчина посмотрел на него через стекло машины. – Мики! Я здесь!
Чэм поднес к губам кончики пальцев.
– Поедим? – спросил он.
– Я только что видел своего друга, – сообщил ему Конор. – Вон там.
– Он тоже ищет Тима Андерхилла? Конор кивнул.
– Тогда нам больше незачем оставаться в Сои-Ковбой. Через минуту они уже мчались по вечернему городу среди мигания фар автомобилей, застрявших в пробках. Мимо то и дело проносились стайки юнцов на мопедах, люди сновали туда-сюда у ночных клубов.
Конор повернулся, чтобы что-то сказать Чэму, и вдруг увидел за оконным стеклом лицо бесполого, истощенного призрака, на котором нельзя было прочесть ничего, кроме чудовищного чувства голода.
– Можно спросить тебя кое о чем? – услышал Конор откуда-то издалека свой голос, и это был голос пьяного человека. Но Конор тут же решил, что это не имеет значения, поскольку Чэм ведь его друг.
Тот похлопал Конора по колену.
– Откуда у тебя эти шрамы на лице? Ты что, побывал на фабрике рыболовных крючков?
Рука Чэма вдруг неподвижно застыла на его колене.
– Должно быть, это чертовски интересная история.
Чэм нагнулся вперед и сказал водителю:
– Крэп кроп крэп клэнг туи.
– Крэп крэп крэп, – ответил тот.
– Катуи? – переспросил Конор. – Я уже устал сегодня от этих парней.
– Клэнг Туи. Портовый район, – объяснил Чэм.
– И когда мы туда доберемся?
– Мы уже здесь.
Конор вылез из такси. В ноздри ему ударил соленый морской воздух, пахнущий рыбой. Костлявое лицо, прижавшееся к окну, по-прежнему стояло перед глазами.
– Телефон, – закричал он. – Первый корпус. Как вам это нравится?
Чэм втащил его в бар, который назывался “Венера”. Они пили в “Венере”, “У Джимми”, в “Клаб Ханг”, в каких-то местах без названия. Конор обнаруживал время от времени, что либо он лежит на Чэме, либо Чэм облокачивается на него, когда таксист заворачивает за угол. Глядя в сторону, он снимал руку Чэма со своего колена и опять видел полупрозрачное костлявое лицо, смотрящее на него мертвыми глазами сквозь стекло машины. Конора пробрала дрожь, как будто бы он стоял промокший и раздетый на холодном ветру. Конор вскрикнул – лицо вздрогнуло и исчезло.
– Ничего, – сказал Чэм.
Потом они поднимались по каким-то лестничным пролетам и заходили в темные комнаты, где пахло благовониями и стояли диванчики с керамическими изголовьями. Мужчины-китайцы прерывали игру в маджонг ровно настолько, чтобы изучить фотографию Андерхилла. В первом таком
– Его здесь знали? – спрашивал Конор.
– Его отсюда вышвыривали, – отвечал Чэм.
Затем Конор обнаружил, что сидит за каким-то столом, покрытым скатертью, в вестибюле отеля. В другом конце зала молодой таиландец в голубом пиджаке читал за конторкой книжку в мягкой обложке. Перед Котором дымилась чашка кофе, он поднес ее к губам и втянул в себя горячий напиток. За всеми столиками сидели молодые мужчины и женщины, девицы вытягивали ноги и клали их на низенькие диванчики, расставленные по всему холлу. Кофе обжег рот Конора.
– Он иногда приходит сюда, – сказал Чэм. – Все иногда приходят сюда.
Конор нагнулся глотнуть еще кофе. Когда он поднял голову, то был уже не в фойе, а на заднем сиденье такси.
– Твой друг был плохой, очень плохой, – слышался голос Чэма. – Его нигде больше не хотят видеть. Он плохой или просто больной? Расскажи мне. Я хочу больше знать об этом человеке.
– Потрахаться он был здоров, – сказал Конор, тут же поняв, что то, что он имел в виду, вряд ли удастся передать словами.
– Но он очень глупый.
– Ты тоже.
– Я не блюю в общественных местах. Я не сею вокруг себя ужас и отчаяние. Я не угрожаю тем, кто имеет надо мной власть, и не оскорбляю их.
– Все это звучит очень похоже на Андерхилла, – пробормотал Конор, погружаясь в сон.
Ему приснилось все то же ужасное лицо за стеклом машины только теперь это было лицо Андерхилла. Конор в ужасе проснулся и обнаружил, что сидит один на заднем сиденье машины.
– Что такое? – пробормотал он.
– Крэп кроп кроп кроп, – сказал водитель и, перегнувшись через спинку сиденья, протянул Конору сложенный листочек бумаги.
– Где все? – Конор дрожащей рукой потянулся к записке и выглянул в окно.
Такси стояло на широкой улице между высоким бетонным зданием, по виду напоминавшим гараж, и низеньким одноэтажным, тоже бетонным, строением без окон. В свете фонаря бетон и асфальт дороги казались ярко-желтыми.
– Где мы?
Водитель показал пальцем куда-то вниз. Конор смущенно проследил за движением его руки и увидел собственный член, белевший в темноте салона, который беспомощно свисал на его правое бедро. Конор наклонился, чтобы укрыться от глаз водителя, и застегнул штаны. Сердце его учащенно билось, голова болела. Он взял наконец записку из рук шофера. В ней было несколько строчек мелким почерком: “Ты слишком много пил. Твой друг может быть здесь. Если пойдешь, будь осторожен. Водителю хорошо заплачено”. Чуть ниже был приписан номер телефона. Конор смял записку и вышел из машины. Водитель стал разворачиваться. Конор швырнул записку на землю и наподдал по ней ногой. Возле одноэтажного здания как будто материализовались из воздуха несколько таиландцев в облегающих национальных костюмах. Они направились по аллее к Конору. Ему захотелось вдруг убежать – люди эти напоминали стаю акул. Он еле держался на ногах. Фары машины слепили глаза. И очень хотелось выпить.