Голубая Сфера
Шрифт:
– Но На Синре почти все погибли.
– Я имела в виду не тех людей, которые были на Синре, а тех, которых эвакуировали с пятой, шестой и седьмой планет. На самой Синре практически никто не выжил. Выжили только те, кто успел удрать в последнюю секунду.
– Вы говорите удрать, а не спастись?
– Да. Тогда дело было именно так. О спасении никто в те моменты не думал. Тогда было лишь одна возможность. Либо ты удрал, либо погиб. Времени на размышеления не было.
– Вы знаете что там взорвалось?
– У нас есть только предположения, что это
– Скажите, вы когда нибудь убивали людей?
– Да.
– Когда?
– Несколько дней назад, например. Были убиты тысячи людей и мы участвовали в этом.
– Я имею в виду не войну, а другие ситуации. В мирное время.
– Мы работали в космической полиции. Когда имеешь дело в преступниками, не редко приходится убивать. Да, мы убивали людей.
– Что вы при этом чувствовали?
– Ужас, страх, ненависть. Много чего. Каждый раз это было по своему.
– Вы считаете, что у вас есть право убивать людей?
– Да.
– Почему?
– Хотя бы потому что люди много раз убивали нас.
– Вы считаете, что убийство может быть добрым делом?
– Никогда. Убийство это всегда зло.
– Да же если вы убиваете того кто убивает других?
– Да.
– Но, если вы не убьете, он убьет больше и это будет злом, а не то что вы убьете его.
– Злом будет и то и другое. Только одно будет большим злом чем другое. В ситуациях, когда зло неизбежно, мы выбираем наименьшее.
– Вы считаете, что надо казнить всех военных, принимавших участие в перевороте?
– Нет. Мы считаем, что казнить вообще никого не нужно. Это самая крайняя мера, которую лучше никогда не применять.
– Но они убивали мирных жителей.
– Вы хотите уподобиться им? Я думаю, будет лучше, если их всех посадить в клетку, выставить на площади и показывать как зверей. Что бы каждый человек мог подойти и плюнуть им в лицо. Смерть это слишком легкое наказание для них.
– Но таких людей тысячи и десятки тысяч. На всех не хватит клеток.
– Война это массовое преступление. Но, если после войны устраивать массовые казни, то это еще большее преступление. Солдаты это исполнительные машины, которые делали то что им приказано. Они не виноваты в том что их командиры приказывали расстреливать мирных жителей. Мы считаем, что весь рядовой состав армии противника должен понести только условное наказание. Их надо заставить работать на восстановление разрушенного, например. А если их расстреливать, то после этого придется расстреливать тех кто их расстреливал.
– Почему?
– Потому что солдаты тоже люди. И это говорим вам мы. Мы сами не люди и нам лучше видно кто человек, а кто нет.
– Среди людей есть не люди?
– Среди людей есть звери. Они люди, но они звери. Их мало. Даже очень мало. Вот их и надо ловить. И судить, а не расстреливать на месте, как кто-то может подумать. Нельзя допускать, что бы кто-то пострадал невинно. А таких в нынешней неразберихе может оказаться не мало. Надо что бы все поняли. На Норьене была настоящая
Ирса и Мари продолжали свои выступления. Под их влиянием появилось множество газетных статей, которые были против расстрелов. Но было и не мало нападок со стороны непримиримых. Тех, чьи родные были расстреляны. Тех, кто оказался без дома и без средств из-за войны. Тех, кто озлобился до того, что был готов убивать кого угодно.
И это проавилось на одном из выступлений, когда какой-то человек поднявшись открыл огонь из автомата по двум ливийским кошкам.
– Предатели!
– Кричал он стреляя.
Он стрелял до тех пор пока у него не закончились патроны. Люди повскакивали, началась паника. Стрелявший пытался скрыться в толпе, но от Ирсы и Мари было невозможно скрыться.
Они выловили человека. Тот вопил как резаный. Кричал о дьяволах и тому подобном. Ирса сдала его пришедшей охране и что бы не было лишних вопросов показала свой 'бронежилет', в котором был десяток пуль.
– Что нам с ним делать, мэм?
– Спросил охранник.
Нападавший стоял со сверкающими глазами и был готов убить Ирсу, если бы ему дали такую возможность.
– Зажарить его нам на ужин.
– Прорычала Ирса.
– Что?
– Переспросил охранник удивляясь.
– Думаю, ему нужем психиатр, а не судья.
– Сказала Ирса.
– Делайте все что считаете нужным.
Инциндент попал в печать. Ирса и Мари воспользовались им, что бы сократить число выступлений, а через несколько дней и вовсе отказались от них, объявив, что будет достаточно телевизионных встреч в небольших аудиториях, куда пускали только проверенных людей.
Прошло около двух недель. Новое Правительство развернуло широкую компанию по вылавливанию остатков армии Саны. Многие прятались в лесах и вели партизанскую войну. За ними охотились подобно тому, как хунта делала с Сопротивлением.
– Скажите, как вы относитесь к тем методам, которые применяет новая армия Норьена для расправы с остатками армии Саны?
– Спросил ведущий на одной из телевизионных встреч с Ирсой и Мари.
– Мы никак к ним не относимся.
– Ответила Мари.
– Это дело людей и нового Правительства.
– Но вы недавно говорили, что подобные методы приравнивают нас с теми самыми военными из хунты. Как понимать ваше нынешнее заявление?
– Мы сказали свое мнение.
– Ответила Ирса.
– Но это не значит, что мы вновь начнем войну из-за того что делает нынешнее правительство. Это дело людей. Армия Саны совершила нападение на Норьен и теперь расплачивается за это. Как? Это дело жителей Норьена. Вы здесь хозяева и раз вы решили делать так, значит вы считаете это необходимым. Тем более, что нынешнее правительство делает вовсе не так как хунта. Одно только то что мы здесь говорим при всех и на всю планету об этом говорит о многом. Теперь в лесах находятся не беженцы из городов, и они заслужили того отношения жителей Норьена, которое сейчас имеют.