Голубая Сфера
Шрифт:
– Нас здесь двадцать восемь.
– сказал кто-то.
– Как это число будет разделено на три?
– В каждой группе будет по девять целых тридцать три сотых ученика.
– Ответил кто-то из студентов, и в аудитории раздался смех.
– Думаю, эта задача не так сложна, как кажется на первый взгляд.
– сказал Норрин.
– Впрочем, ее появлению вы все обязаны всем известной личности. Ей же будет обязан тот, кто будет отчислен в первые месяцы учебы. Надеюсь, никто не захочет быть претендентом на отчисление.
Вскоре все вопросы закончились. Норрин оставил студентов, дав им возможность общаться друг с другом.
– У кого нибудь будут какие предложения?
– спросил кто-то.
– У меня будет предложение.
– сказала Ирмариса.
– Какое?
– Сходить в лес перед началом учебы.
– Зачем это?
– Что бы познакомиться друг с другом. Там никто не будет мешать знакомству. И будет время узнать друг друга получше.
– Для этого вовсе не обязательно ходить в лес. Я Дирак Эдерс.
– Он встал.
– И я предлагаю…
– Да сядь ты, Дирак!
– воскликнул кто-то.
– То же мне, нашелся советчик. Он хочет предложить всем сходить в пивную.
– А что в этом плохого?
– спросил Дирак.
– Я же не предлагаю напиваться как свиньям. Я предлагаю отметить наш праздник как полагается приличным людям.
– А по моему, мы зря здесь сидим.
– послышался новый голос.
– Лучше всего съездить домой, повидаться с родными, объявить им, что мы поступили. А для подобных встреч, как вы предлагаете, будет время и после.
– Правильно.
– поддержал его кто-то.
– И вообще, нам пора расходиться. У меня поезд через час.
– Он встал, собрал свои вещи и направился на выход.
Через минуту туда же пошли все остальные и в зале остались лишь четверо. Среди них оказалась и Ирмариса. Ей было некуда идти и она решила поближе познакомиться со своими сокурсниками.
– Остались только бездомные.
– сказал Дирак.
– Почему бездомные?
– Тебя как звать?
– Ренд Горван. Я не ушел, потому что мне все равно не попасть домой. Поезд идет туда четверо суток.
– А я Дирак. А это мой друг, Ликси Фрех. Он поступил потому что все списал у меня.
– Это ты все списал у меня.
– Сказал Ликси.
– Подсаживайся сюда.
– Сказал Дирак, повернувшись к Ирмарисе.
– Тебя зовут Ирмариса?
– Да.
– Странное имя. Никогда такого не слышал.
– Это потому что оно космическое.
– Ответила Ирмариса.
– Вообще то у меня есть еще два имени. Ирса и Мари. И нас двое.
– Это как?
– Удивился Ликси.
– Нас две сестры. Мы одинаковы.
– Двойня?
– Да.
– И кто же из вас поступил?
– Мы обе, как одна.
– Ну и фокусы. Как же вы будете учиться?
– Вдвоем одновременно.
– И диплом получите один на двоих одновременно?
– Усмехнулся Дирак.
– Где же твоя вторая
– Она внутри меня.
Дирак рассмеялся.
– Да она все разыграла!
В аудиторию зашел Норрин. Он взглянул на студентов и подошел к ним и молча сел рядом.
– И что прикажешь мне с тобой делать, Ирмариса?
– Спросил он.
– Сбросьте меня с четырнадцатого этажа.
– Ответила Ирмариса.
– Что-то не так?
– Разумеется. Вы выставили в дураках не только меня, но и Оррана Старшего.
– Он вытащил газету и положил ее пред Ирмарисой.
– Что это такое?
Ирмариса взяла газету, нашла статью и прочитала ее. В ней корреспондент расписал как руководство школы пыталось не принять Ирмарису Ливийскую, сдавшую все экзамены лучше всех.
– Я думаю, это ваша вина.
– Сказала Ирмариса.
– Почему?
– Потому что вы сами выставили себя в дураках. Вы думали, что я как овца промолчу, когда вы зачитаете список принятых, в котором не будет меня? Или вы думали, что никто из корреспондентов, присутствовавших там, не спросит вас обо мне?
– Идите за мной.
– Сказал Норрин, поднимаясь.
Ирмариса прошла за ним и через несколько минут они вошли в кабинет директора школы.
– Очень хорошо.
– Сказал Оран Старший.
– Садитесь, пожалуйста.
– Он показал на место напротив себя и Ирмариса села в кресло.
– Надеюсь, вы понимаете, что нам не нужны ни скандалы ни скандалисты?
– Спросил он.
– Да, я это понимаю.
– Ответила Ирмариса.
– И как вы думаете учиться у нас дальше?
– Давайте, не будем задавать друг другу ребусы.
– Сказала Ирмариса.
– На повестке дня стоит один вопрос. Нужна я вам или нет. Если нет, то я уйду без всяких разговоров.
– Как это понимать?
– Спросил Оран.
– Очень просто. Я не хочу что бы на меня смотрели как на прокаженную.
– На вас никто не смотрит как на прокаженную.
– Сказал Норрин.
– Но вы же решили, что я виновата в появлении этой статьи.
– Ответила Ирмариса.
– А все дело лишь в том, что вы совершили ошибку. Обыкновенную ошибку, какую может совершить каждый.
– Какую это ошибку?
– Спросил Оран.
– Давайте не будем юлить.
– Сказала Ирмариса.
– Я малость погорячилась, когда пришла на шесть дней позже. У нас с Норриным был разговор, в котором он прямо мне заявил, что меня никто не примет. Он, конечно, не знал, как я сдам вступительные экзамены. Но он прекрасно это знал, когда составлялись списки поступивших. Он прекрасно знал, что я имею желание поступить. А вот все остальное произошло либо от непонимания, либо из упрямства. Было совершенно ясно, что люди не поймут вас, если вы не примете меня. И все же в объявлении принятых моего имени не было. Ожидать, что после этого я ничего не скажу, было слишком наивно.