Голубая Сфера

Мак Иван

–  С чего начнем?
– спросил генерал.

–  Я хочу предложить Ирмарисе вступить в нашу группу.
– сказал Аррон.

–  Что?
– удивился Арнольд.

–  Собственно, это мысль Анлиты. Я думаю, никто из нас не будет против?
– Геракс осмотрел всех. Никто не возразил и он повернулся к Ирмарисе.

–  Шутишь, наверно?
– Спросила она.

–  Ни сколько.
– Ответил он.
– Ты не согласна?

–  Я? Как я могу быть не согласной? Конечно же согласна. Вот только мне что-то не верится, что это правда. Небось, задумали чего нибудь. Впрочем,

мне все равно. Я согласна.

Геракс повернулся к Анлите и она только удивленно пожала плечами.

–  Что?
– Спросила Ирмариса.
– Вы уже сами раздумали?

–  Вам придется выполнять наши приказы и принять присягу.
– Сказал генерал.

–  Принять присягу я не могу в принципе.

–  Почему?

–  Таков закон крыльвов. Я, конечно, могу произнести все слова для формы, если вам это очень нужно, но они ничего не будут значить.

–  Значит, ваши слова ничего не стоят?

–  Мои слова много чего стоят, но не существует никаких слов, которые могли бы изменить мои отношения с законами крыльвов. Просто потому что в нашем законе есть статья, которая освобождает крыльвов от любых клятв и обязательств, которые он дает. Я могу дать клятву, могу ее выполнять, но никто не сможет упрекнуть меня, в случае, если я ее нарушу. Как у вас говорят, закон есть закон.

–  Тогда, как вы вообще представляеете вашу службу в отряде, если вам нельзя верить?

–  А вот этого я не говорила.

–  Чего?

–  На счет веры. Если бы мне было нужно вас обмануть, я не стала бы заявлять, что для меня не существует клятв. Существует иная форма найма. Это контракт. Я могу дать обязательства что либо делать. Я могу их выполнить, могу не выполнить. Если я их выполняю, то вы верите мне, если нет, то не верите. Но вы не можете верить или не верить, если не было никаких контрактов.

–  То есть вы подписываете с нами контракт и будете его выполнять?

–  И порядок выполнения будет находиться в этом контракте. Там же будут описаны ситуации при которых контракт разрывается. Я думаю, это вполне реальная вещь.

–  Но каковы гарантии того, что вы выполните контракт?

–  А каковы гарантии того что ваш солдат выполнит присягу? Каковы они в тот самый момент, когда он произносит слова этой присяги? Никаких кроме веры в его слова.

–  Только вот, при нарушении присяги он несет очень серьезную ответственность.

–  Хорошо. Он несет ответственность. Вы хотите, что бы и я несла ответственность. Какую, скажите? Сесть в тюрьму на сто лет? Так для меня просто не найдется тюрьмы на этой планете. Смерть? Вы не имеете понятия чем меня убить. Зачем городить огород, если это не имеет смысла? А с контрактом все по другому. Я даю обязательства что либо делать для вас и вы даете обязательства что либо делать для меня. Все. Если я не сделаю то, вы не сделаете это. Если контракт разорван, никто никакой ответственности не несет. А то так он был разорван будет влиять на вашу веру в мои слова и мою веру в ваши слова.

–  И что вы потребуете от нас?
– спросил генерал.

–  Вы думаете, у вас нет ничего такого что я могла бы попросить взамен?

–  Я

думаю, как раз, наоборот, что вы можете много чего потребовать.

–  Не будем обсуждать что я могу потребовать.
– сказала Ирмариса.
– Я просто назову то что мне нужно. Мне нужно мое собственное спокойствие за себя. Что бы я знала, что вы не придете ко мне и не будете меня донимать всякого рода расспросами не касающимися моей службы у вас. Говоря слово 'вы', я имею в виду всех людей. В том числе и журналистов. Мне не нужны ваши секреты и мне нужно, что бы вы не требовали с меня мои. Собственно говоря, это все что мне нужно сверх того что может еще потребоваться обыкновенному человеку.

–  И, если у вас будет это, вы исполните все наши приказы?

–  При условии, что они будут соответствовать моим понятиям чести и достоинства и будут реальными для выполнения. Вы должны понимать, что я не золотая рыбка.

–  С такими условиями можно отказаться от любого задания.

–  Ну, это уже зависит от вас. Вы даете задание, а я говорю вам, берусь я за него или нет. А что бы у вас не было мнения о том, что я пытаюсь отлынивать, первый мой отказ можно записать как условие разрыва контракта. По поводу разрыва можно добавить и то что он может быть разорван одной из сторон в любой момент без объяснения причин. Мало ли что вам во мне не понравится?

–  Или вам в нас.

–  Или так. Только вы ведь понимаете, что если мне что-то не понравится, я откажусь от задания и контракт тут же будет расторгнут.

–  А если вы сделаете это в момент выполнения какого нибудь задания.

–  Вы, похоже, меня совсем за свинью принимаете? Я не навязываюсь вам. Не хотите не надо. Я уже сказала, что сижу здесь не потому что мне этого захотелось.

–  Но вам же хочется поступить на службу.

–  А вам не хотелось бы чем нибудь заняться после двенадцати лет жизни без всяких занятий? Или мое желание поступить на службу является преступлением?

–  Все дело в том, что вы ставите слишком много условий.

–  А вы, нанимая меня не будете с меня ничего требовать? Вы привыкли, что в вашем законе каждый человек обязан служить в армии без всяких условий, вот и считаете что моих условий слишком много. Только вот я то не человек. Так что на меня этот закон не распространяется.

–  В законе говорится не о людях, а о гражданах.

–  А я и не гражданин вашей страны.

–  Но вы гражданин Мирголандии.

–  Была когда-то им. А там через шесть лет пропавших без вести вычеркивают из граждан.

–  Там же известно, что вы попали к Шаронгеру…

–  Там еще известно, что после того как вы взорвали его замок, Ирмариса Ливийская десять месяцев проторчала во всяких клетках Службы Безопасности, а потом была расстреляна якобы за сотрудничество с Шаронгером и шпионаж в Мирголандии в его пользу.

–  Но там нет таких данных.
– Сказал Геракс.

–  Плохо искали, стало быть.

–  Тогда при чем здесь шесть лет?

–  При том, что официально Ирмариса Ливийская была похищена и после этого никогда там не появлялась. Есть еще какие нибудь придирки?