Голубое и черное
Шрифт:
Для нас это особенно прискорбно потому, — продолжал, помолчав, Людов, — что командующий приказал срочно уточнить с мистером Элиотом подробности гибели вашего судна, взять координаты аварии… Теперь, когда ответственность за корабль переходит на вас, как на первого помощника, будьте любезны, передайте мне судовой журнал и карты похода.
Ай-ай, сэр! — с торопливой готовностью откликнулся Нортон. Склонился к стоявшему у одной из коек чемодану. — Капитан после аварии все время держал карты и
Он распахнул незапертый, туго набитый чемодан, запустил в него руку, тщательно перебирал его содержимое. Распрямился с еще более озабоченным лицом:
— Здесь нет этого пакета…
Он волновался все больше. Его тощая шея порозовела, пальцы дрожали, когда он закрывал чемодан.
— Может быть, по ошибке…
Не договорил, распахнул второй чемодан, выбрасывал из него рубашки, носки, несколько книг в цветных лакированных обложках.
— Нет, в моем чемодане документов нет тоже… Нортон покосился на мертвого Элиота:
В карманах он их спрятать не мог: слишком большой пакет.
Да, — сказал сдержанно Людов. — Насколько я понимаю, карты и судовой журнал не скроешь незаметно в одежде.
Он шагнул к неплотно прикрытой чугунной дверце, черневшей на фоне выбеленного зеркала печи. Открыл дверцу, заглянул в печь.
Там серебрилась высокая горка пепла, виднелись остатки бумаги. Людов осторожно разгреб пепел, выпрямился, держа в руке уголок обгорелого картона.
— Не это ли остатки судового журнала, мистер Нортон?
Американец вглядывался в обугленный картон.
— Да, вы правы, это обрывок судового журнала. — Он нагнулся, смотрел в глубь печи. — А вон там я вижу край карты! — Нортон негодующе распрямился. — Да простит его бог и за это: он сжег корабельные документы!
— Зачем? — резко спросил Людов. Американец развел руками. Недоумение, презрительное сожаление были на его аскетическом лице.
Но вы, мистер Нортон, помните, разумеется, координаты места гибели «Бьюти оф Чикаго»? — спросил Людов.
К счастью, помню. Мне сообщил их капитан еще на мостике «Бьюти». — Нортон с расстановкой произнес градусы и минуты широты и долготы,
— Это точно? Вы видели их в судовом журнале? — спросил Людов, записывая координаты.
— Я помню их хорошо и, надеюсь, они точны, — сказал американец. — Дело в том, что в момент аварии капитан был на мостике один. Мы провели трудный день в ожидании атак подводных лодок. Мистер Элиот разрешил мне спуститься в каюту отдохнуть. Я даже надел пижаму, она на мне до сих пор.
Застенчиво улыбнувшись, Нортон вытянул из-под меха комбинезона пестрый обшлаг пижамы.
Я взбежал на мостик после аварии. Капитан уже свернул и спрятал корабельные
Это было еще до того, как вы ушли отдыхать? — спросил Людов.
Нет, пока я был на мостике, судно шло заданным курсом.
Ваше мнение, почему капитан Элиот повел транспорт другим направлением?
Нортон пожал плечами:
— Трудно сказать. Может быть, он боялся подводных лодок. Мистер Элиот был не таким человеком, чтобы посвящать в свои планы других.
Нортон погрузился в мрачное молчание.
— Ну что ж, — сказал Людов. — Благодарю вас, мистер Нортон. Сейчас буду радировать командующему об этом прискорбном деле. Пока вопросов к вам больше нет.
Нортон поклонился, вышел из комнаты.
— Едва ли прокурор доберется сюда сейчас, — сказал Людов, словно думая вслух. Сквозь закрытые окна был слышен крепнущий грохот прибоя. — Лейтенант, поставьте у двери часового. Чтобы не прикасались здесь ни к чему.
Он замолчал, медленно протирая очки.
Между прочим, вам не кажутся странными некоторые обстоятельства этого дела? Зачем покойному было сжигать корабельные документы?
В пьяном виде, возможно, — сказал Молотков, косясь на мертвеца.
Корабельные документы для капитана корабля, насколько я знаю из литературы, — самая большая ценность, — задумчиво сказал Людов. — Едва ли он решился бы уничтожить их без особых причин…
Он нагнулся, всматриваясь в раскрытую Библию.
Кроме того, эта вырванная страница, куда она девалась?
На столе, ножом приколота, разве забыли! — сказал Молотков.
Ножом приколота другая страница, — повел на него очками Людов.
Снова пригнулся, заглянул в Библию, не беря ее в руки.
Библия раскрыта на «Книге судей», а проколото ножом, как видно по тексту, одно из пророчеств Исайи.
Точно! — с изумлением сказал Молотков. — Вижу нумерацию. Совсем не та страничка, что на столе. Может быть, сжег ее тоже… — А вы, товарищ политрук, оказывается, знаток Библии? — не мог не разъяснить лейтенант главной причины своего удивления.
Чтобы сражаться с врагом, нужно знать его оружие, — откликнулся Людов. — А когда споришь с церковниками, как приходилось мне спорить не раз на диспутах в довоенные дни, не обойдешься без этого сборника древних легенд.
Валентин Георгиевич шагнул задумчиво от стола.
Характерно также, что воткнутый в стол нож обращен лезвием к двери…
Ну и что же? — спросил недоуменно лейтенант.
Кстати, вы уверены, что на столе ключ именно от этой двери, а не какой-нибудь другой, просто похожий? — Не отвечая на вопрос, взглянул на него Людов.