Голубой бриллиант
Шрифт:
— И я, и я, мамочка, и я с вами! — радостно завопила Настенька.
«Возьмем ее», — мысленно произнес Алексей Петрович.
«Возьмем, обязательно возьмем, — охотно согласилась Маша и добавила: — Пойдем сейчас. Попьем чаю с бутербродами и пойдем».
Конечно же, Лариса Матвеевна воспротивилась, удивилась и возражала: зачем в такую рань, когда роса еще не спала, и зачем тащить ребенка?
— Она поедет на лошадке, — урезонивала Маша. — Алексей Петрович согласился быть лошадкой, и для нее эта прогулка не будет утомительной, зато полезной и приятной: девочка давно мечтает побывать в Копнино. А сейчас самая прекрасная пора —
Маша была настроена решительно, и никакие уговоры матери не могли поколебать ее намерения взять с собой Настеньку. Девочка прекрасно себя чувствовала на плечах Алексея Петровича. Она была переполнена радостью и восторгалась всем, что встречалось им на лесном пути, озаренном игристым утренним солнцем. Эта маленькая дочь планеты Земля воплощала собой очарование и счастье в этом еще не познанном и не разгаданном ею мире, где царствуют законы двуногих хищников, восседающих на троне, сделанном из всесильного желтого металла.
Огромная поляна, озаренная солнцем, еще не успевшим испить росу, пестрела несметными колокольчиками и ромашками.
Синие и белые блестки по зеленому полю искрились и переливались звучной радугой. Дети очень чувствительны к прекрасному. Их чистые, неиспорченные души поражают и очаровывают своим непосредственным восприятием мира. Недаром же говорят: устами младенца глаголет истина. И уста Настеньки с восторгом и удивлением произнесли:
— Как красиво! А можно мне побегать и поваляться? И колокольчик с ромашкой сорвать?
— Погоди немного: спадет роса, и ты побегаешь, — ответила Маша, с умилением глядя на дочурку. Она расстелила тот же плед на том же месте и предложила: — А пока поваляйся здесь.
Маша и Алексей Петрович вдруг одновременно ощутили необычное, напряженное волнение, о чем мысленно сообщили друг другу. Оно неотвратимо нарастало в них, как бы извне проникая в организм. И тогда внезапно и совсем бесшумно, уже с противоположной стороны, рядом с ними опять приземлился серебристый диск и мгновенно открылась дверь. Маша с волнением схватила на руки дочь, и та же, что и в прошлый раз, невидимая сила приподняла их, превратив в легкие пушинки, и втянула в открывшийся проем…
…Ни вечером, ни ночью, ни утром Лариса Матвеевна не дождалась своих чад. По совету соседей подождала еще до вечера, а потом заявила в милицию. Через несколько дней по телевидению в программе криминальной хроники среди других сообщений о пропавших людях было предельно кратко оповещено, что семья из трех человек утром ушла на прогулку на Копнинские поляны и не вернулась домой. Говорили, какая-то женщина утром видела в небе над Копнином серебристый диск. Но ее слова всерьез никто не принял. Пресса и телевидение в те дни занимались более важным государственным делом — пикетированием трудовой Москвой Останкинской империи лжи. Им было не до космических сенсаций.
…Прошло пять месяцев, выпал первый снег и растаял. Кто-то вышиб окно в мастерской Иванова, раскрошил вдребезги отформованные в гипсе «Ветерана» и «Лебединую песню» и прихватил два живописных этюда Алексея Петровича. Мраморный портрет Маши и композицию «Девичьи грезы» унести не смог. Да вряд ли они его интересовали. Искусство и перестройка по Горбачеву-Ельцину — понятия несовместимые.
Недавно я побывал на квартире Ларисы Матвеевны и был несказанно рад, увидав там шедевры Алексея Петровича — портрет Маши и «Девичьи грезы». От
Вопреки милицейской версии, что семья Ивановых — Зорянкиных стала жертвой расплодившихся в России с благословения демократов уголовных банд, Лариса Матвеевна, убитая неутешным горем, верит рассказу женщины, видевшей над Копнином «серебристую тарелку», и верит в непременное возвращение на Землю своих родных. Считает, что это произойдет тогда, когда состоится суд над Горбачевым, Ельциным, Яковлевым, Шеварднадзе и всеми иными предателями Великой Державы.
Эпилог
«На протяжении семи месяцев в небе над Бельгией регулярно появлялись НЛО. Они были зафиксированы как радарами, установленными на поверхности земли, так и радарами с воздуха, установленными на истребителях противовоздушной обороны, поднятыми по тревоге. Это были летающие объекты треугольной формы со светящимися по углам прожекторами. Истребителей они допускали до себя не ближе, чем на десять километров, потом гасили прожектора, давали красную вспышку и на немыслимой скорости исчезали. Одному из бельгийских инженеров удалось на две минуты заснять на видеопленку это необычное явление».
(Из газет)
Первые минуты, — впрочем, не минуты, а часы, на небесном корабле инопланетян мы чувствовали себя мало сказать неуютно, — очень даже плохо. Как это ни странно, лучше нас с Машей чувствовала себя Настенька. Состояние невесомости — а это было главное неудобство — ее просто удивило, как катание на каруселе в парке Сокольники. Маша находилась в растерянности, доходящей до ужаса. Страх не столько за себя, сколько за ребенка погрузил ее в оцепенение, и она, крепко прижав к себе Настеньку, свободно парила в довольно широком пространстве корабля, пока я не подхватил их и не посадил в мягкое удобное кресло, снабженное автоматическим креплением. Сам сел в другое, стоящее рядом кресло. Все это я делал по команде, исходящей от невидимого источника, притом воспринимал я ее не внешним духом, а так, как мы разговаривали с Машей мысленно, безголосо. Естественно, команду садиться в кресле должна была воспринимать и Маша, но, как я уже сказал, она находилась в эти первые минуты в состоянии близком к шоку. И это несмотря на то, что у нас уже был опыт, мы уже летали на межпланетном корабле. Но в тот раз все было по-иному, все было проще: тогда мы находились в состоянии полудремы или легкого гипноза. Нами манипулировали. Теперь же мы были в полном здравии, в состоянии душевного и физического взлета.
Коротко расскажу о корабле, вернее о том помещении, в которое нас буквально затащила какая-то невидимая сила. По крайней мере, как и при первой нашей встрече с инопланетянами, так и на этот раз мы не видели хозяев или обитателей так называемого НЛО. Помещение представляло форму несколько сплюстнутого цилиндра, стены, пол и потолок которого состояли из одного материала и были как бы затянуты легкой голубоватой дымкой, струящейся словно туман и навевающий приятное умиротворение. Эта дымка и составляла источник света, мягкого, спокойного и в то же время способного усиливать или убивать яркость свечения и принимать разные оттенки.