Голубой кедр
Шрифт:
Лебедев счел за благо сконфуженно отмолчаться, идя вслед за Игорем. Однако у крыльца он задержался, спрятал в карман подальше ракушечную подвеску и вошел в избу.
Игорь сидел на лавке и насмешливо смотрел на него.
– Коляшечка, давай сразу договоримся, – доверительно предложил он. Не надо делать из меня дурачка, ладно? Ну ведь не было здесь бабы, это ясно. В избе, посмотри, все пылью заросло с тех пор, как я в прошлом году… Хм… ну ладно.
– А ты зачем? – зло спросил Лебедев. Злился он, прежде всего, на себя: оказался в глупом положении и вынужден будет сейчас эту глупость обнародовать. А придется. Он зависит от Игоря. Возьмет и укатит – что тогда? На домового надеяться?
– Предположим, я на охоту приехал, – спокойно ответил Игорь. Разрешение есть, сезон уже открыт, знаешь?
Лебедев покачал головой.
– Ну, где тебе! Ты же у нас гуманоид. А меня на все хватает, в том числе и на охоту. Кстати, будь благонадежен, скорее я бабу завезу в глушь и там оставлю, чем она меня, будь это хоть… Алла Пугачева. Понял, Коля?
Лебедев вздохнул. Приходилось говорить что есть.
– Ты в нечистую силу веришь, Супермен Васильевич?
– Ты о чем?
– О духах и домовых, – пояснил Лебедев.
– Спятил? Конечно, не верю!
– Может быть. И я так думал. До сегодняшней ночи. И вот именно сегодня ночью у меня в квартире возник домовой и притащил сюда.
– Да ты что? Ну и?..
– Ну и… я здесь проснулся, – Лебедев кивнул на лавку. – Вышел на улицу – домовой ждал меня у крыльца, там был с ним и… – Он не мог рассказать про женщину. – Еще один, дзё комо назвался.
– Кто такой?
– Тоже вроде домового, только нанайский. Они чего-то от меня хотели. Какой-то помощи. Но услышали шум твоей машины и убежали в тайгу. И все. Я ничего и не понял.
Игорь неторопливо распаковывал рюкзак.
– Подвеска тоже имеет к ним отношение?
Лебедев кивнул и несмело спросил:
– Ты мне веришь?
Игорь протер стол комком газеты и начал выкладывать из рюкзака свертки и консервные банки.
– Ну что же, – покладисто сказал он, – всякое в жизни бывает.
Лебедев ушам не поверил: «Уж не считает ли он меня за психа, которому опасно противоречить?!»
– Всякое бывает, –
– Почему? – насторожился Николай.
– Потому что… потому что… – Игорь замялся. – Потому, что обстановка здесь таинственная. Что, не так? Тайга, тишина, заброшенная деревня… Подходящая декорация хоть для детектива, хоть для всякой фантастики. Ну, иди к столу, Николаша. – Игорю явно не хотелось продолжать разговор. – Тут на десятерых хватит. Ты употребляешь? – Он вынул фляжку. Коньяк. Но я не беру в рот. На всякий случай вожу с собой. И для гостей. А так – здоровье дороже. И реноме. Раньше, было дело, умел принять. А теперь – погореть на этом не желаю. Так будешь? Нет? Ну и умница. Ты молодой, холостой, тебе о генетике думать надо. А поесть – поешь, и спать, – быстро говорил он. – Устал я сегодня. Устал. Да садись ты за стол!
Николай молча подчинился. Смеркалось. Словно не день прошел, а час…
Проснулся Лебедев оттого, что ему стало душно. Он слабо отмахнулся и открыл глаза.
Белая, круглая, холодная луна липла к мутному стеклу. Бледные, словно дымящиеся, полосы лежали на полу и на стенах.
На грудь навалилось что-то мягкое и теплое. Это была толстая кошка. Ее серая шерсть в лунном свете сверкала, словно каждая шерстинка была усыпана бриллиантовой пылью.
– Брысь! – шепнул Николай спросонок. – Брысь-ка!
– Мэргенушко, батюшко! – отозвался слабый старческий голосок. – Вся надёжа на тебя. Оборони, заступись!
Лебедев резко сел. Кошка скатилась с его груди на колени, но он брезгливо дернулся, и она мягко упала на пол. Николай пнул было ее, но она увернулась, отскочила в угол, сливаясь с темнотой, и теперь только два желто-зеленых огонька выдавали ее присутствие.
– Какого черта! – Лебедев сам не ожидал, что может так яростно, воистину по-кошачьи шипеть. – Что вам от меня надо? Зачем вы меня сюда притащили? Чушь, чепуха! Брысь!
Огоньки погасли. Резко запахло сеном, и Николай, вспомнив, чему предшествовал этот запах в прошлый раз, подхватил тапочек и швырнул его в угол.
Зашипело, жалобно мяукнуло, легкий вихрь пронесся к двери, раздался скрип… Неяркая, низко стоящая звезда на миг заглянула в избушку, и дверь снова затворилась.
Сердце Лебедева колотилось от ярости, испуга, почему-то вдруг возникшей жалости… Нет!
– Нечисть! – зло сказал он, успокаиваясь от звука своего голоса.
Конец ознакомительного фрагмента.