Голубой молоточек. Охота за сокровищами
Шрифт:
— Но выбрали для этого неподходящий момент и неподходящую тему. Сегодня вечером был убит человек по имени Пол Граймс.
— Убит?
— Избит до смерти.
Миссис Джонсон наклонилась вбок и повалилась на пол. Она не пошевелилась до тех пор, пока чернокожая медсестра, которую я позвал на помощь, не облила ей голову водой. После этого она поднялась, с трудом хватая ртом воздух, и прикоснулась к волосам.
— Зачем ты это сделала? Ты испортила мне прическу.
— Вы потеряли сознание, — напомнил я ей.
Она
— Лучше присядь, дорогая. Ты и в самом деле потеряла сознание.
Однако миссис Джонсон предпочла остаться на ногах.
— Что случилось? Кто-то оглушил меня?
— Вас оглушила услышанная от меня новость, — ответил я. — Пол Граймс сегодня вечером был избит до смерти. Я нашел его на улице, неподалеку отсюда.
Миссис Джонсон придала своему лицу выражение полного равнодушия, а затем облеклась в маску притворного неведения:
— Кто это такой?
— Антиквар, родом из Аризоны. Это он продал Баймейерам картину. Вы его не знаете?
— Вы можете повторить его фамилию?
— Пол Граймс.
— Никогда не слышала о таком.
— Почему же вы упали в обморок, когда я сказал, что он убит?
— Не из-за этого. У меня случаются такие внезапные обмороки. Они не опасны.
— Может, я лучше отвезу вас домой?
— Нет! Я потеряю место. Не могу себе этого позволить. Это наш единственный источник дохода.
Она опустила голову, повернулась и нетвердым шагом направилась в сторону палат для пациентов.
— Куда Фрэд собирается отвезти мисс Баймейер? — спросил я, идя сзади.
Она не ответила и вообще никак не отреагировала на мой вопрос.
XIII
Я доехал по автостраде до почти опустевшего центра города. По дороге меня опередила патрульная полицейская машина. Водитель, поравнявшись со мной, бросил на меня мимолетный взгляд и помчался дальше.
На третьем этаже здания редакции горел свет. Окна выходили в поросший травой и окруженный пальмами небольшой сквер. Высокие деревья стояли тихо и неподвижно; ночь была совершенно безветренная.
Поставив машину в сквере, я поднялся на третий этаж. Идя на стук пишущей машинки, я пересек большой пустой зал и подошел к отделенной перегородкой кабине, в которой работала Бетти Джо. Когда я позвал ее по имени, она удивленно подняла взгляд:
— Вы не должны так поступать. Вы меня напугали.
— Извините.
— Ничего. По правде сказать, я рада, что вы зашли. Я пытаюсь связать статью об этом убийстве в какое-то логическое целое.
— Можно мне ее прочитать?
— В завтрашней газете, если только ее напечатают. Мои статьи не всегда помещают. Редактор информационного отдела принадлежит к мужским шовинистам и пытается дискриминировать меня, публикуя на страницах,
— Но ведь вы можете представить мне свою концепцию происшедшего?
— К сожалению, у меня ее нет. Я пытаюсь построить статью, опираясь на вопросы: кем была женщина на той картине? Кто писал портрет? Ну и, разумеется, кто его украл? По сути дела, это тройная загадка, ведь так? А вы не знаете, кто украл?
— Пожалуй, знаю, но я бы не хотел, чтобы вы на меня ссылались.
— Я даже не упомяну о вас, — заверила она. — Мне бы просто хотелось узнать подоплеку всего этого дела.
— Ладно. Если верить показаниям свидетелей, которые, говоря по правде, немногого стоят, картина была похищена дважды за короткий промежуток времени. Студент факультета истории искусств по имени Фрэд Джонсон взял ее из дома Баймейеров…
— Тот самый Фрэд Джонсон из музея? Никак не могла бы подумать, что он на это способен.
— Может быть, так оно и есть. Он утверждает, что взял картину, чтобы подвергнуть ее каким-то исследованиям и установить, действительно ли она написана Чентри. Но кто-то украл ее из дома его родителей или из музея… Существуют две версии.
Бетти Джо делала какие-то заметки карандашом на листке бумаги.
— А где теперь Фрэд? Как вы думаете, могу я с ним побеседовать?
— Если сумеете его разыскать. Он уехал в неизвестном направлении вместе с дочерью Баймейеров. Если же говорить об остальных ваших вопросах, то я не знаю, кто написал эту картину. Может, Чентри, а может, нет. Не исключено, что это известно Фрэду. Мне частично удалось установить личность женщины на портрете. Ее зовут Милдред.
— Она живет здесь?
— Сомневаюсь. Когда-то в молодости она работала натурщицей в Тусоне. Ее знал Пол Граймс, тот человек, которого убили. На портрете она значительно моложе, чем в действительности.
— Это означает, что картина написана давно?
— Как раз это и составляет одну из загадок, которые пытался разрешить Фрэд, Он стремился определить возраст картины, чтобы прийти к выводу, мог ли ее написать Чентри.
Бетти Джо подняла голову от своих записей и с интересом взглянула на меня:
— Вы полагаете, что это мог быть он?
— Мое мнение в данном случае маловажно. Я не видел ни картины, ни ее фотографии.
— Почему же вы сразу не сказали? Я принесу ее.
Она быстро поднялась и скрылась за дверью с табличкой «Фотослужба». Волны вибрирующего воздуха, которые она оставила после себя, расходились по моему телу.
Я ощущал себя усталым и одиноким, но не был уверен, что стоит предпринимать попытку преодолеть пропасть между поколениями. Она могла разверзнуться подо мной и поглотить. Я попытался сосредоточить внимание на женщине с портрета, которой я до сих пор не видел.