Голубой восход
Шрифт:
– Быстрее! Быстрее!.. – и вырвав из моей руки свою ладошку, припустила с такой скоростью, что у меня глаза на лоб полезли. Вот это да! Конкретно же она испугалась! И я, задействовав все возможности экзо-скелета, трёхметровыми скачками понёсся следом за ней, услышав, как сзади меня раздались глухие, тяжкие удары по земле.
Быстроногую леди я догнал уже перед самой кромкой тени, отбрасываемой кроной дерева, и мы вместе проскакали ещё метров пятьдесят, убегая от непонятных звуков. Я остановился и обернулся назад, когда понял, что неприятное
– Стойте! – заорал я вслед улепётывавшей со всех своих длинных ног женщине. – Стойте, всё, мы уже убежали! Опасности больше нет!
И не дожидаясь своей напарницы, развернулся и, задрав голову, пошёл обратно к дереву, уже понимая, что опасность пришла сверху, из листвы. Ну а леди…, а леди набегается, устанет и сама придёт. Ну, или, по крайней мере, жрать захочет, вернётся.
С разбегу я сразу ничего не разглядел; кругом тишина и спокойствие. И ничего, что могло бы издавать звуки падения. Следя за тем, чтобы случайно не зайти под раскидистую крону, подошёл как можно ближе и присел, вглядываясь в траву.
Это я увидел не сразу, сначала как-то просто не обратил внимания. Торчит из земли обломок чего-то, может деревца, которое обломалось, мало ли. Однако, по здравому размышлению решил, что слишком уж много торчит совершенно одинаковых обломков из земли. И постоянно поглядывая вверх, медленно подошёл к ближайшему и попытался вытащить его из земли. Пыхтел минуты три, потом мне это надоело, и, задействовав специальный зажим, используя силу сервомоторов экзо-скелета, вытянул из почвы огромный, сантиметров пятьдесят в длину, совершенно гладкий шип!
Забрав добычу, так же медленно вышел из-под дерева и стал рассматривать это незамысловатое орудие убийства. Ничего необычного, шип как шип, только очень большой. Остриё трогать не стал, и так видно, что острое, а ну как выделяет ещё что-нибудь убийственное. Я взвесил его в руке, древесина твёрдая, тяжёлая, шип весит, наверное, килограмм пять-шесть. Да-а-а! Падая с большой высоты, такая штуковина, даже будучи тупой, убить может запросто! А в виде такого своеобразного природного копья, оно, скорее всего, несло смерть всем, кто имел неосторожность забрести под гостеприимную сень дерева.
– Что это? – раздалось у меня над самым ухом.
– Это Ваша смерть, – машинально ответил я, вспомнив, о чём дамочка верещала под деревом. Раздался какой-то придушенный писк, и я удивлённо посмотрел на стоящую в десятке метров от меня зелёную женщину.
«Эк она скаканула-то! – вытаращился я на свою спутницу. – Я со своим скелетом такие прыжки делать не в состоянии!»
– Что с Вами?
– Вы сказали, что это моя смерть! Вы хотите меня убить?! – внезапно севшим голосом просипела инопланетянка.
– Нет. Вы сами назвали это смертью! – как можно спокойнее ответил я, понимая, что, если женщина мне не поверит, она от меня тупо убежит. А мне бы очень этого не хотелось… одному, знаете ли, со скуки сдохнуть можно!
Я протянул шип в сторону зелёной и сказал:
– Это
Женщина успокоилась не сразу. Но потом всё же подошла поближе и с опаской из-за моей спины разглядывала добытое мной орудие убийства.
А на следующий день, ближе к вечеру, наш интернациональный дуэт добрался до модуля, который, раза три отскочив от поверхности, упал, зарывшись углом в грунт. Но моя радость по поводу находки была недолгой, подойдя поближе, я ощутил запах озона, который не успел выветриться даже по прошествии стольких дней после падения.
– Что-то не так? – спросила зелёная, подходя ко мне ближе, и даже нагнулась, чтобы поймать мой взгляд. Вместо ответа, я, по чисто еврейской традиции, ответил вопросом на вопрос:
– Вы чувствуете, чем пахнет? – и демонстративно потянул носом.
– Да-а-а, – озадаченно протянула женщина и тоже понюхала воздух, осматриваясь по сторонам. После некоторого молчания продолжила:
– У нас такое бывает после грозы.
И вдруг, посмотрев прямо мне в глаза, улыбнулась и сказала:
– У нас бывают сильные грозы. Красивые грозы…
– Нам не повезло, – перебил я её, – этот запах означает, что кассеты разрушены. И если учесть, что мы чувствуем его даже сейчас, почти через месяц после падения, это значит, что как минимум три из шести кассет разрушены!
Я оказался прав на все сто! Три энергетические кассеты были повреждены –
я вытащил их из ложементов и оставил возле модуля, а целые трогать не стал, пускай покоятся на месте, целее будут. Передо мной теперь стоял вопрос, что делать? Возвращаться к кораблю с тремя накопителями или сходить ещё за одним, так как мой экзо помощник сможет тащить без ущерба для своей функциональности четыре кассеты.
– Ну что будем делать? – на полном серьёзе обратился я к своей спутнице. – В дневном переходе отсюда находится ещё один модуль, где мы, скорее всего, обнаружим ещё какое-то количество сохранившихся кассет. Идём туда и, забрав одну, возвращаемся, прихватываем эти три. – я похлопал ладонью по модулю. – И уже с четырьмя кассетами топаем к кораблю? – я замолчал и вопросительно уставился на женщину.
– Или, – продолжила она за меня, – мы берём эти три и, не теряя времени, возвращаемся назад?
– Именно так, – кивнул я и, вытянув в сторону женщины губы трубочкой, изобразил поцелуй. Ответной реакции на этот жест не последовало. Как правило, она обвиняла меня в домогательстве, потом полчаса фыркала, а потом, ещё два часа косо смотрела, ожидая от землянина обязательной пакости. А тут нате вам! Ничего! Вернее, она отреагировала, но не так как я ожидал. Она смущённо улыбнулась, и её личико потемнело. Она, блин, покраснела! Офигеть! Вот что делает с людьми многодневное совместное пребывание вместе! Не совсем, правда, с людьми, но я уже к этому притерпелся.