Голубятня на желтой поляне (сборник)
Шрифт:
— Именно? — спросил Яр. Он всё больше хотел спать.
Капитан беспокойно шевельнулся. Его худое лицо с блестящими залысинами и рыжеватой щёточкой волос на миг потеряло уверенность. И всё же он сказал твёрдо:
— При всей боязни оскорбить вас, должен прямо заявить, что вашу историю мы не можем принять всерьёз.
— Говорите только за себя, капитан! — звонко и дерзко вмешался второй штурман и разведчик Дима Кротов. Он сидел рядом с Сайским, но сейчас дёрнулся, словно хотел придвинуться к Яру.
Старший
— Я говорю от себя и от имени вверенного мне экипажа, — сказал Сайский. — Мы на суперкрейсере дальней разведки, а не в студенческом клубе, Кротов. Мы несём службу поиска и должны принимать за истину только доказанные вещи и явления.
— Где же я, по-вашему, был? — отгоняя сонливость и начиная злиться, спросил Яр.
— Я как раз и хотел бы услышать это от вас. Где вы были, когда отсутствовали на борту крейсера в течение сорока трёх минут?
— Это смешно, в конце концов… На кой чёрт мне развлекать вас сказками?
— Понятия не имею, — сухо, но искренне произнёс Сайский. — Очевидно, есть причины, о которых мы не догадываемся… Я, как капитан, настаиваю чтобы вы их изложили… или привели доказательства, что ваш рассказ — правда.
— Я привёл. Вот фотография…
Олег Борисович Кошка нерешительно поднял голову.
— Яр, голубчик, это же несерьёзно… Обыкновенные дети… Милые такие, весёлые, живые. Абсолютно земные ребятишки…
«И одного из них нет», — подумал Яр. И сказал:
— Они и есть земные.
— Вот видите, — отозвался Сайский.
— Я не в том смысле… Просто они такие же.
— Все это противоречит современным космологическим концепциям, — сказал Сайский.
— А мне плевать, что противоречит, — безнадёжно сказал Яр.
Сайский взял со стола снимок, долго разглядывал. Потом спросил:
— Почему же не сработал сигнал тревоги? Он реагирует на малейшее изменение нормальной обстановки. Вы говорите — пришёл мальчик. Сигнал должен был отозваться на появление постороннего лица.
— Игнатик не хотел шума, — сказал Яр не Сайскому, а себе.
Сайский помолчал. Яр взял со столика и снова бросил на него четырёхкопеечную монетку.
— Это — тоже обычная вещь? Таких никогда не было на Земле.
Веснушчатый палец Сайского забарабанил по твёрдому подлокотнику невпопад словам.
— Ярослав Игоревич… Я скорее готов предположить, что и монеты, и ваш костюм, и снимок, и даже пистолет системы «викинг» изготовлены специально… для такой вот инсценировки… чем поверить в существование вашей Планеты.
— Да зачем нужна Яру инсценировка?! — подскочил в кресле Дима Кротов. — Подумайте, капитан! Зачем?
Сайский снисходительно сказал:
— Не знаю. Может быть, для розыгрыша. Может быть, для сенсации.
— Значит, — медленно проговорил Яр, — все эти вещи я приготовил заранее, а потом прятался в укромном уголке, чтобы создать «эффект отсутствия»?
— Это всё же правдоподобнее, чем…
— А сигнал?! — крикнул Дима. — Если бы Яр не ушёл с корабля, а просто спрятался, аварийный сигнал не включился бы!
— Вот и странно, — пробормотал Олег Борисович. — Пришёл мальчик — сигнал не включился. Исчез Яр — сигнал сработал.
— Значит, я перестроил и схему сигнала, — усмехнулся Яр. — В запломбированном отсеке… Да-да, это всё же правдоподобнее, чем… Знаете, Сайский, вы зря стали капитаном. По двум причинам: во-первых, ваша логика не в состоянии перешагнуть установленные рамки. Во-вторых, вы не верите людям.
— Как можно не верить честному слову скадермена? — воскликнул Дима.
Сайский не взглянул на Диму. Он стиснул подлокотники и тихо сказал Яру:
— Могу ответить вам тем же: вы плохой скадермен… Если верить вам, вы ушли с корабля вслед за незнакомым мальчиком. Таким образом, вы без разрешения оставили корабль во время вахты. Покинули экипаж в рейсе, не обеспечив замены, и тем самым…
— Вы не учитываете обстоятельств! — вспыхнул Яр.
— И вахты не было, был автоматический режим, — вмешался Дима.
— Я учитываю обстоятельства, — жёстко проговорил Сайский. — Увидев, что мальчик действительно уводит вас с корабля, вы обязаны были остаться в отсеке, не переступать порог… И теперь требуете, чтобы я верил вам.
— Мне, собственно, всё равно, — устало сказал Яр. — Можете не верить.
— Странно, что вам всё равно. Если я поверю, то вынужден буду отстранить вас от обязанностей и подвергнуть аресту за дезертирство.
— Меня? — сказал Яр и встал. «Надо же, — подумал он. — Я и не знал, что ещё могу так злиться. А ну, спокойнее».
— Вы не сделаете этого по трём причинам, капитан Сайский, — очень-очень вежливо проговорил он. — Арестовать может лишь равный по званию или тот, чьё звание выше. Я же, если сравнивать с боевыми рангами старого флота, имею звание, подобное вице-адмиральскому. На моём парадном мундире (а они до сих пор не отменены) на два шеврона больше, чем у вас. Это первое… Во-вторых, устав СКДР не предусматривает наказаний за дезертирство во время рейса — хотя бы потому, что оно не представляется возможным. И в-третьих, я просто не уверен, что позволил бы вам арестовать меня. Тем более что вы не встретили бы поддержки у некоторых членов экипажа. — Он мельком взглянул на Диму.