Голубятня на желтой поляне (сборник)
Шрифт:
Я тоже обмакнул иглу в одеколон, чтобы сдохли микробы. Наставил её на мизинец левой руки. Ткнул. Тихонько ткнул, а больно так, чёрт возьми!.. А если сильнее?.. Никогда не думал, что на пальце такая бегемотова кожа… Ой… Никакого толку.
— Дай кольну, — предложил Юрка.
Ну уж, дудки, это ещё страшнее. Я опять ковырнул иглой мизинец.
— Да не надо, хватит ведь и трёх капель, — вдруг сказал Глеб.
— Да? Шиш вам!.. Ой-я… — С испугу и со злости я всадил иглу так, что сразу закапало.
Мы всыпали
— Ерундой занимаемся. Вот увидите.
Мне тоже так показалось. Но назло Юрко я ответил:
— Чего раньше времени каркать? Высохнет — поглядим.
Пробирку вынесли из вагона и оставили у нагретого колеса — на самом солнцепёке.
Я забрался на штабель гнилых шпал. Пососал проколотый палец и окликнул Глеба. Глеб сел рядом.
— Слушай… посвисти ту песенку, «Вечернюю», — попросил я. — Про которую ты писал…
Глеб не стал спорить. Улыбнулся и просвистел целый куплет. Спросил:
— Значит, прочитал мою писанину?
— Да. Только не до конца ещё… Глеб, а слова помнишь?
— Не все… Начинается она так…
— Подожди. «Когда уснут дома и корабли, и птицы все…»
— «И звери все, и травы…»
— Точно! Глеб, я её слышал.
— Где?!
— У себя на крыше. Давно…
И я рассказал Глебу про шёпот звёзд, про приёмник и зонт.
— Только никому не говори, ладно? А то дразниться будут — звёздная антенна из дырявого зонтика.
— Не скажу, — пообещал Глеб. — Хотя что тут смешного?.. А за песенку спасибо, Гелька. Это же для меня… ну, как весточка. Значит, всё же есть на свете земля, где я жил…
— Есть, конечно, — сказал я.
Глеб снова тихонько засвистел «Вечернюю песенку». Я стал ему подсвистывать, забыв, что слух у меня «как у больной курицы». И Глеб не остановил меня, а придвинул к себе и обнял за плечо.
— Глеб, а Янке ты её не напевал?
— Нет.
— Он вчера играл похоже…
Янка будто услыхал нас. Подбежал.
— Смотрите!
Он разжал кулак и показал пробирку. За тонким стеклом блестел серебристый порошок.
Мы смазали клеем стерженёк бенгальского огня, только головку оставили для запала. Обсыпали клей порошком. Клей быстро закостенел, порошок присох, палочка бенгальского огня сделалась такая же, как раньше. Только чуточку посветлее.
— Зажигаем? — спросил Янка.
Глеб достал спички. Все замолчали. Я почувствовал внутри замирание. Получится? Бывают на свете чудеса? Янка в Капитанской церкви загадал, и вышло, что бывают. Но вот он тоже стоит, замеров. Подошел Ерёма…
Юрка держал серебристый стержень за проволочный хвостик. Глеб чиркнул, поднес огонёк… Полетели искры, затрещало, но тут же бенгальский огонь зачадил и погас. Никакой искорки не осталось.
Глеб
Мы стояли поникшие и уже без всякой надежды. Но Глеб зажигал спичку за спичкой и держал, пока пламя не обжигало пальцы. Тогда он ронял её и каждый раз говорил:
— Ах ты, чёрт, какая досада…
Я мельком подумал, что в конце концов мы спалим вагон. Однако тут кончился коробок.
— Д-да… — уныло сказал Глеб.
— Нелогично, — подал голос Ерёма.
— Что нелогично в твоей башке? — огрызнулся Юрка.
— Огонь — не праздничный.
— Как это не праздничный? Это фейерверк для Нового года и вообще… — возразил Глеб.
Ерёма сказал:
— Нового года сейчас нет. «Вообще» тоже нет. Никакого праздника. Огонь — не праздничный.
— А в самом деле! — обрадовался Янка. — Надо праздника дождаться! Тогда — пожалуйста!
— Нового года ждать? — с досадой спросил Юрка. — Когда ещё бывают всякие фейерверки и огни?
Я сказал:
— А летний карнавал!
Третья часть
КАРНАВАЛ
КОПЬЯ ВОЛШЕБНОЙ СТРАЖИ
Детский праздник лета в Старогорске бывает каждый год. Он открывается в начале августа и тянется целую неделю. Ребята стараются в это время не уезжать из города. А те, кто в летних лагерях и на дачах, к празднику спешат домой.
Ещё в июле на рекламных щитах, на тумбах, а то и просто на заборах появляются разноцветные плакаты:
Вот и сейчас по городу были расклеены такие объявления. С нарисованными клоунами, пёстрыми флагами, звёздами и трубачами. Некоторые плакаты были очень большие, один — даже с пятиэтажный дом. Он и висел на таком доме, на глухой узкой стене, которая выкодила в Почтовый переулок напротив нашей школы. На плакате нарисованы были мальчишки в голубой форме с аксельбантами, серебряными нашивками, с перьями и галунами на беретах. Двое мальчишек били в красные высокие барабаны со шнурами, а третий держал перед собой длинный свиток. На свитке — те же слова: «Приходите, помогайте, участвуйте…»