Голубятня на желтой поляне
Шрифт:
— При чём здесь дерево?
— Разве ты не знаешь? Он решил разыскать нас всех, он хотел точно знать, что мы уцелели. И тогда бы мы опять нашли тебя. И было бы пятеро — и ничего нам не страшно…
— Понимаю… — пробормотал Яр. — Хотя не очень…
Алька терпеливо объяснил:
— На краю нашего города, на пустыре, есть дерево. Мы там играли… Да мы же тебе рассказывали! Помнишь, про свечку? Ну вот. Сначала это было просто дерево, тополь, потом оно засохло, но мы всё равно у него собирались… Это место хоть и далеко от дома, зато
— А почему ты к нему не бежал? Не пускали?
— Я же говорю: тебя ждал. Я знал, что ты найдёшь меня здесь.
— Почему? — краснея, спросил Яр.
— Я догадался, что ты тоже на этом берегу. А тут перекрёсток дорог и школа. Мимо не пройдешь. Но если бы ты не пришёл, я бы скоро убежал.
— К дереву?
— Ага… И к маме.
Яр осторожно спросил:
— Алька… ты думаешь, дерево уцелело при нашествии?
— А что ему сделается? Оно же всё равно сухое. Ну, может, обгорело, это неважно… Яр, мы всё равно должны туда идти.
Яр молчал. Он опять не знал. Идти ли? А если что-то снова? Как с Игнатиком…
— Яр…
— Ладно, — сказал Яр. Всё равно ничего другого придумать он не мог. Но Алька угадал его неуверенность. Он встревоженно вскинул глаза:
— Яр, ты не уйдёшь один, без меня?
— Нет…
— Тогда чего ещё ждать? — Алька вскочил.
— А тебя отпустят из школы?
— Больно надо нам спрашивать!
— Алька, но неудобно же. Всё-таки школа. Тебя хватятся…
Алька странно усмехнулся:
— Да?.. Ну ладно, может, так лучше будет. Пошли к директору…
Формальности заняли очень мало времени. Яр представился как житель Орехова, сосед Альки по дому. Сказал, что проезжал мимо, узнал мальчика и хочет увезти его домой, потому что мать ищет его и очень волнуется.
Директор — молодой, но лысый человек с костистым лицом — торопливо кивал:
— Конечно, конечно! Раз вы так решили и мальчик тоже просится… Мы ведь посылали запрос в Орехов, но сами понимаете…
Потом он понизил голос и объяснил виновато:
— По правде говоря, мы только рады. Школа так переполнена… К тому же мы хотя и боремся с предрассудками, а к детям с той стороны отношение всё равно не такое…
Он дал Яру расписаться в какой-то разлинованной книге. Потом, глядя в сторону, сказал:
— Вам лучше всего ехать на автобусе. До станции Мост…
— До станции Мост? — вырвалось у Яра.
Директор сделал виноватое движение спиной.
— Ну… это, разумеется, условное понятие… Вы, естественно, можете сойти на берегу, где удобнее. А там уж… Да что я вам объясняю! Раз вы прибыли сюда из Орехова, дорогу знаете сами…
— Разберёмся, — сказал Яр и посмотрел на Альку. Алька — уже одетый, с курточкой под мышкой, с рюкзачком — нетерпеливо переминался рядом. Он почему-то усмехнулся и спросил директора:
— А
— Через полтора часа… Я пошлю кого-нибудь за билетами, а вы пока пообедайте в школьной столовой.
Они пообедали в гулком, заставленном столами зале. Ребята поглядывали на Альку и на Яра с завистью. Алька был серьёзный и молчаливый. Упитанная тётка в синем халате принесла два жёлтых билета. Яр спросил, где автостанция.
— Я знаю, — нетерпеливо сказал Алька. — Пошли.
— Ты ни с кем не будешь прощаться?
— С кем надо, я попрощался заранее, — серьёзно сказал Алька.
Они прошли вдоль каменной изгороди, окружавшей двухэтажные корпуса школы. Потом оказались на прямой улице, в конце которой был виден дом с башенкой и несколько бело-синих автобусов. Определённо, автостанция. Но Алька дёрнул Яра за рукав и потянул в какую-то дыру в заборе. За ним росли кусты боярышника и начиналась тропинка. Она привела к речке, на берег, ниже старого моста. Здесь было очень тихо, только потрескивали крыльями стрекозы. Под нависшими ветками старой ольхи Яр увидел привязанный плот с шалашиком. Шалашик сливался с ветками, и разглядеть плот можно было только в двух шагах.
— Вот, — сказал Алька. — Это я приготовил давно, на всякий случай. Прыгай.
Яр послушно прыгнул на связанные брёвна, они захлюпали.
— Алька, а зачем? Ведь билеты же…
— Покажи-ка.
Яр протянул глянцевитые бумажки. Алька не глядя скомкал их и кинул в течение. Сказал досадливо:
— Ты что, совсем глупый?.. Ой, прости. Но ты, честное слово, как дошкольник, Яр…
«Это мне уже говорили», — подумал Яр.
Алька бросил в шалашик рюкзачок и курточку, умело распутал верёвку, толкнулся шестом. Плот вышел на середину речки.
— Главное, выбраться на большую реку, — деловито объяснил Алька. — Присядь, Яр, не торчи… Там, на реке, никто не будет знать, с какой мы стороны, никто и не привяжется. Просто не имеют права.
— Но… — начал Яр и понял, что спрашивать сейчас — это лишнее. Самое умное — слушаться Альку… И как же хорошо, что Алька здесь! И никак нельзя допустить, чтобы кто-то его отнял…
По обоим берегам сплошным тёмно-зелёным валом тянулись кусты. На воде покачивались кувшинки. Над кустами и кувшинками носились тучи стрекоз, просто безумствовали. Яр смотрел на них без радости: вспоминались свинцовые шмели, и опять подступила к сердцу тревога.
Течение было тихое, Алька подгонял плот, наваливаясь на шест. «Давай, лучше я буду толкать», — хотел сказать Яр. В это время из кустов метрах в десяти позади плота вышла лодка.
В лодке сидели двое. Один — спиной к плоту, он грёб. Второй — на корме — неотрывно смотрел на Яра. Он был тощий, с худым лицом и пышной шевелюрой. Шевелюра была нестерпимо рыжая.
— Остановитесь! — громко сказал рыжий.
Алька отчаянно оглянулся на Яра и налёг на шест.
— Яр, помоги!
Яр подскочил.