Голубые дали Азии (Записки всадника)
Шрифт:
Рядом или отдельными кавалькадами гарцевали верхом молодые офицеры и чиновники в белых кителях и фуражках, также стремясь обскакать друг друга.
4. "СТАРЫЕ ЗАКАСПИЙЦЫ"
Но было в городе и другое русское общество, с иными интересами, тоже из военных или чиновников, основавшее Закаспийский кружок любителей археологии, Общество исследователей Закаспия, Общество востоковедения, городскую библиотеку и музей. Эти люди преподавали, лечили, строили, изучали Туркмению, ее язык, фольклор, литературу, искусство, архитектуру и историю древнего туркменского народа.
Ими
Русские старожилы, обосновавшиеся в Туркмении, называли себя "старыми закаспийцами", в отличие от "старых туркестанцев", как именовали себя русские старожилы Ташкента, Самарканда и других городов восточной части русской Средней Азии.
Первыми русскими поселенцами в Туркмении были отставные военные и чиновники с их семьями. Затем появились люди торговой и промышленной профессий, исследователи края - представители естественных, географических и исторических наук, инженеры, врачи, учителя.
С окончанием строительства Среднеазиатской железной дороги приехало и осело в городах Туркмении много рабочего и мастерового люда, а кое-где появились русские переселенцы-крестьяне.
Эти русские люди, непосредственно общавшиеся с туркменами, коренным населением Закаспия, явились носителями более передовой, по сравнению с тем, что здесь было, русской культуры. Они искренне полюбили Туркмению и Среднюю Азию, жили общими интересами, породнились с населявшими ее народами и проделали незаметную, но великую работу по сближению с русским и другими народами России всех национальностей ее бывших "среднеазиатских владений".
Таких замечательных "старых закаспийцев и туркестанцев" в Средней Азии немало. Один из типичных - Александр Александрович Семенов*, чья судьба - пример многих его современников, посвятивших свою жизнь сперва русской, а потом советской Средней Азии.
_______________
* А. А. С е м е н о в (1873 - 1958) - выдающийся исследователь
Средней Азии, советский историк, филолог, этнограф, академик АН
Таджикской ССР, член-корреспондент АН Узбекской ССР, был директором
Института истории, археологии, этнографии АН Таджикской ССР. Умер и
похоронен в Душанбе.
Мы познакомились с А. А. Семеновым, когда я только что прибыл в Асхабад, а он служил в канцелярии начальника области секретарем статистической части, и быстро подружились.
Будучи незадолго перед тем студентом Лазаревского института восточных языков, Семенов участвовал от Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете в экспедиции графа А. А. Бобринского в Восточную Бухару.
Из этой экспедиции
Об А. А. Семенове я рассказал генералу Суботичу; тот крайне удивился, что ничего о нем не знает, и помог его продвинуть по служебной линии.
В советское время А. А. Семенов стал членом двух среднеазиатских академий, профессором двух среднеазиатских университетов, директором двух научных среднеазиатских институтов.
Мы встретились с А. А. Семеновым вновь - через сорок лет!
– в 1942 1944 годах в Ташкенте. Неузнаваемо изменилась советская Средняя Азия, изменились и мы оба. Но Александр Александрович оставался таким же кипящим энергией, полным юношеской неукротимой силой духа исследователем, влюбленным в жизнь народов Средней Азии, делу просвещения которых он отдал все свои силы замечательного русского человека, ученого и гражданина.
Тогда же в Асхабаде я подружился с другим старым закаспийцем, дипломатическим чиновником Андреем Дмитриевичем Калмыковым. Нас сблизила общая любовь к Востоку.
Калмыков, ориенталист по образованию, написал несколько интересных специальных исследований о Средней Азии. Он продолжал ее изучать и в дальнейшем, хотя судьба дипломатического чиновника и бросала его с одного места на другое.
Так, спустя десятилетие, я вновь встретился с Калмыковым в Турции, где в ту пору он был русским консулом в Бейруте.
Старожил Асхабада Алексей Михайлович Дуплицкий, чиновник, заведовавший судной частью при начальнике области, старик, сопровождал Скобелева в походах по Средней Азии. Дуплицкий имел чин действительного статского советника, и к нему, как штатскому генералу, обращались с титулом "ваше превосходительство".
Но у Дуплицкого была очень молодая жена, к тому же еврейка, да еще и невенчанная. Кроме того, ее брат был местным фотографом, а эта профессия тогда считалась "недостаточно корректной". Поэтому жена Дуплицкого не была принята в асхабадском "обществе", и вместе они не могли появляться на официальных приемах, что было типично для местных нравов тех лет.
Колоритной фигурой в Асхабаде был довольно известный тогда журналист и писатель Юрий Кази-бек, публиковавший живые, бойкие, злободневные фельетоны под псевдонимом "Ивернели".
Им написано много очерков и рассказов из жизни народов Северного Кавказа и Средней Азии, напечатанных в журналах "Нива", "Природа и люди", других периодических изданиях. Кази-бек был его псевдоним, под которым он жил, скрывая настоящую фамилию.
Кази-бек всегда ходил в черкеске с газырями и большим кинжалом у пояса, носил дымчатое пенсне, скрывавшее за стеклами его беспокойный взгляд. Много испытавший, необычайно остроумный, он неожиданно исчез из Асхабада, как говорили, потому, что им заинтересовалась полиция. Позднее, мне рассказывали, Кази-бек оказался в Персии.