Голубые дороги
Шрифт:
На КП нас встречают веселыми шутками. Впрочем, мы не одни. Майор Давыденко набил парашютную сумку грибами, и он — любитель лесных путешествий — теперь нам компания…
Радостные вести: Красная Армия давит фашистов под Ржевом…
27 августа
Висят дождевые облака. Первый вылет — на разведку погоды. День ничего хорошего не предвещает. На КП жгут костер, пекут картошку, играют в шахматы.
По телефону из 1–й воздушной то и дело запрашивают относительно вылетов. К сожалению, низкая облачность мешает фотографированию, а визуальная разведка на «ПЕ-2» не даст полной картины.
28
Все живут последним сообщением Советского Информбюро. Зубцово, Погорелое Городище, Карманово, 610 населенных пунктов, продвижение на 50–115 километров — таков августовский итог действия красноармейских частей на Западном фронте.
Разведчики не без гордости заявляют: «В этой операции доля и нашего труда…» Действительно, они немало летали над Ржевским плацдармом, заснимали оборонительные рубежи артбатарей, аэродромы, базы, транспорт противника и теперь могут поздравить себя с победой.
29 августа
Желтеет лист на липах, веет утренней свежестью, а небо чистое, ясное, солнце стоит высоко, и птицы высоко, и птицы щебечут по–майски, беззаботно, ласково и звонко.
В первой эскадрилье день выходной, летает вторая. Сделал доклад о положении на юге, инженер Московского авиазавода рассказал о раскрутке винта, и мы направились в лес за грибами. После обеда — на речку. Наглушили рыбы, вдоволь поплавали, сварили уху и, когда взошла луна над росистой долиной, сквозь нависший туман, бодрые и веселые возвращались в Спас–Загорье. Летчики Лукьянцев, Лапшин, штурман Кононенко, стрелки–радисты Макаров, Щербаков — какая ладная, деловая компания, умеющая работать и отдыхать!
6 сентября
Г. К. Дубинин стал меня расспрашивать о плане партийной работы, о делах коммунистов эскадрильи.
Мы долго говорили о коммунистическом воспитании, морали и этике. Может быть, нам потребовалось бы еще несколько часов для развития нашей беседы, если бы нас не прервал вопрос:
— Чья это машина?
Мы оглянулись, сзади нас стоял высокий, стройный генерал–майор в летном шлеме. Его лицо было знакомо по тысячам снимков. Комиссар представился.
Он ответил:
— Командующий 3–й воздушной армией генерал–майор Громов. — Предъявив документы, спросил: — Не можете ли дать машину до 1–й воздушной?
«Эмка» была неисправна, пришлось вызвать машину из 1–й ВА.
Прославленный летчик, известный всему миру герой скромно выслушал вопросы летчиков, кратко и четко на них ответил, затем, когда за дорогой промелькнула мчавшаяся на аэродром машина, вежливо попрощался.
9 сентября
Всякий раз, когда нам становилось трудно, мы говорили себе: «Взгляните на Дубинина». Всякий раз, когда нас одолевала печаль, мы говорили: «Посмотрите на
Дубинина». Всякий раз, когда нас терзало сомнение, мы вспоминали: «Таков ли Дубинин?» Всякий раз, когда мы говорили о мужестве, перед нами вставал светлый образ Дубинина, и когда нам был нужен пример человеческой стойкости, большевистского дерзновения и благородства, мы с восхищением смотрели на коммуниста Дубинина.
11 сентября
Майор Жигарьков осунулся за эти дни, постарел, он и сейчас не оправился от удара — сидит за столом, смотрит на фотографию друга, и по щекам его катятся слезы.
Павел Михайлович Бартош крепится: он работает почти круглосуточно, внимательно
Александр Георгиевич Савин — инженер 1–й эскадрильи полка, после войны парашютист–испытатель, вспомнил, что на надгробье Дубинина и всего экипажа были выбиты стихи, написанные Горбатенковым:
Остановись, прохожий человек, Почти их память вдохновенным словом. Они сражались за двадцатый век, Век, озаренный пламенем багровым.«Он много труда вложил в работу по составлению некрологов, писем родным погибших, в том числе и письмо жене Дубинина после его смерти было написано им. Многочисленные надписи на памятниках были сочинены им. В эти произведения он вкладывал частицы своей души, и потому от них веяло большой теплотой. Он очень любил людей и отдавал им все, что мог», — написал мне В. И. Кононенко. Он, в свою очередь, любил Василия, летал с ним, учил его штурманской науке, ценил как друга.
23 декабря
Почта долго вертела открытки Сонюшки. Наконец сразу пять принес почтальон. Бодрым, хорошим духом веет от них. «Мне хочется быть рядом с тобой. Если бы не маленькие дети, пошла бы с оружием против врага».
Хорошее слово «верность». И нет его крепче в быту и походе. Если подруга в тылу умеет трудиться и ждать, мужу ее на войне легче врага побеждать. Верный такому закону, обращаюсь к
Тебе, любимая
Под Ельней было: сутками не спали — Мешала орудийная гроза, Но предо мной как огоньки мелькали Твои чуть–чуть раскосые глаза. Свистели пули, завывая звонко, Строчил с холма немецкий пулемет. Я думал о беспомощном ребенке, Что родился в окровавленный год. Я думал о дочурке в избах хилых, Чья жизнь мне бесконечно дорога, И делал все, что было в моих силах, Чтоб опрокинуть подлого врага. Я думал о страданиях народных, О подожженной немцами стране И чувствовал: в дерзаньях благородных Ты, как боец, сопутствовала мне. Когда нас в путь далекий отправляют Громить врага, без промаха разя, Мне кажется, меня сопровождают Твои чуть–чуть раскосые глаза. И оттого становится мне легче, И подвиг мой по–воински высок, И это значит: час желанной встречи, Поверь мне, дорогая, недалек.