Голубые люди Розовой земли (др.изд.)
Шрифт:
– Нет, этого не может быть. Раз есть кислород, вода, азот и все такое прочее, какая-нибудь жизнь есть обязательно, – решительно ответил Зет и отвернулся к приборам.
Корабль все явственней замедлял ход. Планета быстро приближалась. От нее уже шли воздушные потоки, и корабль, натыкаясь на них, как автомашина на выбоину, то вздрагивал всем своим огромным телом, то едва заметно проваливался, и тогда в животе образовывалась неприятная пустота.
Все чаще и чаще корабль врезался сначала в волокнистые, рассеянные водяные пары, а потом и в более мощные облака. Следящие, наблюдающие и посадочные роботы,
К исходу второго часа полета по пологой спирали роботы окончательно определили свое отношение к планете и сообщили:
«Все в порядке. Посадка малой трудности. Рекомендуем обратить особое внимание на биологическую защиту. Состав околоземной атмосферы допускает дыхание без специального кислородного питания. Принимайте решение о месте высадки. Рекомендуем северное полушарие: в его центре оптимальные температуры двадцать три – двадцать пять градусов тепла».
– А ты хотел садиться в южном, – усмехнулся Квач, но Зет не растерялся:
– Чудак, ты забыл, что, если сесть поближе к морю, в южном полушарии, все равно будут оптимальные температуры.
Пожалуй, это был правильный ответ – ведь жарко только на экваторе. А чем дальше от него к полюсам, тем температура воздуха все ниже и ниже. Квач не стал спорить.
Корабль в это время приближался к черному конусу, который отбрасывала планета в пространстве. Из дня они приближались к ночи.
И первое, что увидели космонавты в надвигающихся сумерках, были необыкновенные зори – полыхающие вполнеба, кроваво-красные, переливающиеся, меняющие свои цвета от нежно-розовых до темно-багровых, почти фиолетовых. Все вокруг было залито этим прекрасным и тревожным светом.
Даже видавшие виды голубые космонавты притихли и долго смотрели на быстро и неуловимо сменяющиеся краски необыкновенных красных зорь. Но слишком долго следить за этими зорями не пришлось – корабль вошел в темноту ночи.
Тэн вздохнул:
– Никогда не видел ничего подобного… Вот красота!.. Отчего это?
– Проверим, – деловито бросил Квач. – Кстати, как называется эта планета?
Но роботы не ответили на вопрос. В их каталогах и списках планета имени не имела.
– Ну вот и хорошо! – почему-то обрадовался Миро. – Дадим ей название – планета Красных зорь. Хорошо?
Кто же будет возражать против хорошего? Планета Красных зорь – это и в самом деле очень красиво.
А когда впереди в туманной ночи опять блеснули красные отблески далеких утренних зорь, которые догоняли движущийся по спирали корабль, Зет обернулся и торжественно произнес:
– Приготовиться к посадке.
Глава двадцать первая
На ничьей земле
Даже если человек едет в гости к бабушке, и то, высаживаясь на незнакомой станции, он чувствует себя немножко неуверенно. Иногда даже кажется, что замирает сердце и от волнения пересыхает во рту. Потому что кто бы и что бы ни говорил, а неизвестное всегда и радует и волнует.
Но ведь то незнакомая станция, на
А на экранах, как назло, ничего не было. Была только чернота. И пустота. Как на чердаке в самую темную ночь. И пока голубые космонавты следили за приборами, щелкали тумблерами и нажимали на кнопки, Юрка смотрел на экран и по-прежнему ничего не видел. Правда, иногда где-то в стороне пробивались отсветы красных зорь, иногда мелькала какая-то заплутавшаяся в чужой темноте светлая звездочка, но все это было как-то несерьезно, как-то слишком уж по-домашнему. А Юрка ждал необыкновенного.
Между тем ничего необыкновенного не происходило. Корабль медленно и незаметно все проваливался и проваливался в кромешную темноту, и, вероятно, от этого нарастала тревога. Юрка готов был закричать от этой распирающей его тревоги, готов был броситься на стену или сотворить что-нибудь невероятное. Но он не делал этого, потому что все время ждал необыкновенного. А его все не было и не было.
Правда, в какую-то секунду, а может, мгновение корабль потряс толчок, космонавты быстро переглянулись и все, как по команде, стали смотреть на экран внешнего обзора.
Но на экране по-прежнему плыла только чернота. Не было даже отблесков необыкновенных красных зорь, даже заплутавшихся звездочек. Не было ничего. Только чернота. Но теперь Юра отчетливо понимал, что это не та странная, бездонная и бескрайняя, пронизанная рассеянным светом космическая чернота, к которой он привык за время путешествия.
Нет, теперь это была совсем другая, очень мягкая, густая и какая-то добрая чернота. Она ласково и настойчиво обволакивала корабль, и вырваться из нее казалось уже невозможным. От этого стало очень страшно, но Юра сдержался и, быстро оглянувшись, чтобы найти поддержку во взгляде товарищей, встретился взглядом с озабоченным Зетом.
Зет улыбнулся.
– Кажется, все. Порядок.
– А как могло быть иначе? – спросил Миро и потянулся, как после трудной работы.
– Что – все? – пролепетал Юра.
– Сели, – очень просто объяснил Зет.
– Куда… сели? – широко открыв глаза, а потом и рот, опять спросил Юра.
– А мы куда летели? – почему-то рассерженно буркнул Квач.
– Н-ну… на планету… Красных зорь.
– Вот именно на эту планету и сели. Зет, не пора ли включать нейтринный режим?
– Он включен, – коротко ответил Зет.
И Юрка вдруг почувствовал, что своими дурацкими – теперь он прекрасно понимал это – вопросами он словно отодвинулся от товарищей.
Они действовали сами по себе, что-то включали, проверяли какие-то приборы, разговаривали – и все так, словно Юрия не существовало. Они даже обходили его, не прося посторониться.