Голубые люди розовой земли (Рис. М. Скобелева и А. Елисеева)

Мелентьев Виталий Григорьевич

А вот что такое «нейтринный», Юрий не знал. Но он обрадовался как раз тому, что он не знал, что такое «нейтринный». Ведь если бы он понимал все, что говорят голубые люди, это могло ему просто казаться. Но если он понимал не все — значит, все остальное он понимал правильно. Исключение из правил подтверждало правило — выходило, что Юрий знал язык. Но когда и как он мог научиться неизвестному языку, да еще за считанные часы, узнать он не успел.

Одна из стен затрепетала и, как всегда это происходило на корабле, не распахнулась, а словно вошла в себя. На месте образовавшейся

пустоты выдвинулся большой экран, очень похожий на телевизорный. На его отсвечивающей поверхности забегали стремительные прочерки. Потом они исчезли, и Юрий увидел верхушки леса, дымку над деревьями и далеко-далеко смутные очертания своего городка.

У него забилось сердце, и вспомнился родной дом…

На экране возник вертолет. Он, казалось, был совсем рядом, так близко, что Юрий видел даже лица приникшего к окнам экипажа.

Лица эти казались удивленными и растерянными, как у людей, которые что-то неожиданно потеряли или были внезапно одурачены.

Вертолет двигался рывками. Он то зависал в воздухе, и тогда экипаж крутил головами, рассматривая окружающее, то летел дальше, и тогда лица в его окнах исчезали — наверное, люди переходили к окнам на противоположном борту. Словом, экипаж вертолета поступал так, как поступают что-либо разыскивающие люди.

И Юрий подумал, что разыскивать могут и его — ведь идут вторые сутки с тех пор, как он ушел из дому. Отец мог обратиться в милицию, а милиция могла перекрыть все дороги, проверить все поезда и автомашины и, не обнаружив Юрия, обратиться за помощью к летчикам:

— Поищите в лесу. Нам известно, что Юрий Бойцов частенько пропадал в лесу.

И летчики могли выполнить эту просьбу — в городе уже был случай, когда они нашли заблудившихся в лесу грибников и вывезли их на вертолете.

Словом, это было вполне возможным, и поэтому Юрий подался немного в сторону — мало ли какая техника может быть на вертолете! Если так хорошо виден вертолет, то вполне возможно, что и его экипаж видит все, что делается в корабле. Сам-то корабль они, конечно, видят отлично. Такую громадину не увидеть невозможно. И если они все-таки что-то разыскивают, то, уж конечно, не корабль, а, скорее всего, именно его, Юрку Бойцова.

Тут Юрка испугался по-настоящему. Он вспомнил, что шел к кораблю по росной траве. Значит, на поляне обязательно остались две полоски следов.

И хотя вертолет удалялся все дальше и дальше, на душе у Юрки было все тревожней. Он не сомневался, что летчики увидели их следы на траве и поняли, что Юрий и Шарик находятся на корабле. Сейчас они вернутся, доложат о своей находке, заберут его и Шарика домой… Тогда Юрке наверняка не поздоровится.

— Юрий! — услышал он голос Квача. — Какой вред может принести этот летательный аппарат?

— Какой аппарат? — не понял Юрий.

— Ну вот этот… что улетел.

— При чем здесь вред? — удивился Юрий. — Это же самый обыкновенный вертолет. Пассажиров возит, грузы. Разведку производит и всякое такое.

Квач помолчал, потом сурово спросил:

— Нам известно, что по уровню цивилизации на вашей Голубой земле возможны и враждебные действия. Например, нападения и

эти… самые… как же их… забыл совсем… ну…

— Чего — ну?

— Да вот забыл. То же, что нападение, но только когда убивают друг друга.

— Бандитизм, что ли?

— Да нет. Хотя, может, это так и называется? — Квач потер лоб. — Ага! Войны! Вот как это называется.

— Ах, войны! Так это не у нас. Это у капиталистов. В капиталистическом мире, — поправился Юрий. — Там в самом деле вертолеты воюют против партизан в джунглях.

Квач задумался, хотел что-то спросить, потом махнул рукой.

— Нет, сразу всего я, конечно, не пойму. Да и некогда. Скажи только одно: у вас вот здесь, где мы стоим, эти самые вертолеты ни на кого не нападают?

— А зачем им нападать? На кого? — искренне удивился Юрий.

— Хорошо… Но принимать решение все-таки необходимо.

— Какое решение? — не совсем уверенно спросил Юрий.

— Прежде всего, тревога.

Квач подошел к спавшим товарищам и растолкал их. Когда все собрались, Квач сказал:

— Друзья, поступило предупреждение о появлении летательного аппарата обитателей Голубой земли. Наш гость Юрий говорит, что их вертолеты никогда не нападают. И все-таки мы уже нарушили программу полета. Потом из-за своеволия Зета нарушили правила поведения на корабле. Что будем делать теперь? Взлетать или знакомиться с уже цивилизованными обитателями Голубой земли? Напоминаю, что наша главная задача заключается не в этом.

Космонавты молчали, а Зет тяжело вздыхал и ласково посматривал на Юрия, словно хотел сказать ему: «Я, конечно, виноват, но ведь я это делал для тебя… Да и за своих стыдно».

Юрий еще ничего не понимал и потому только смотрел на космонавтов.

Наконец Миро сказал:

— Винить некого и незачем. В конце концов, лететь к Голубой земле предложил Квач. Но дело не в этом. Дело в том, что мы потеряли много времени и контролирующие приборы справедливо послали сигналы. Так что нам все равно достанется за нарушение программы полета.

— Это ясно, — вмешался Тэн. — Взлетать или не взлетать — вот в чем вопрос.

— Считаю, что нужно взлетать. И немедленно. Иначе роботы будут дополнительно загружены расчетами траекторий и начнут снижать скорости.

— А это значит, что мы опять потеряем время, — сказал Квач, — которое мы выгадали, когда взяли управление в свои руки.

— Правильно! А ты как думаешь, Зет?

Зет все так же мягко и несмело улыбнулся.

— Я думаю, что все правильно. Но мне так нравится эта Голубая земля. На ней так славно дышится… И потом… Потом, как быть с Юрием?

— То есть как быть с Юрием? — удивился Квач. — Мы очень рады знакомству… Но… не можем же мы взять его с собой. У него дом здесь. На этой Голубой земле. Так что…

— Это все правильно, — мягко произнес Зет. — Но знаете, ребята, когда я подключал Юрию обучающий аппарат, я нечаянно дал обратную связь. И мне показалось, что у него какие-то очень большие неприятности. Очень большие… Может быть, он расскажет нам все. И уж тогда мы решим.

— Выходит, ты подслушивал чужие мысли? — сурово спросил Миро.