Голубые мустанги
Шрифт:
Айше стала, было, отказываться от щедрого подарка, но мужчины убедили ее в необходимости преобразиться в узбечку. Для полной маскировки Айше накинула еще на голову цветной узбекский платок, а младшая девочка надела на голову с сорока косичками цветную узбекскую тюбетейку. Да еще надели девочки длинные штанишки, зауживающиеся ниже колен, - тоже из сундучков, в одном из которых хранила тетушка Холида приданое для будущей невестки, а в другом - аккуратно сохраненную одежонку своей подростковой поры.
Часа через два все было готово и можно было отправляться в путь. В мае месяце ночи короткие, и если выйти по темну, то к рассвету можно было уже
Тетушка Холида тихо плакала, обнимая девочек, одну из которых она надеялась назвать своей невесткой.
– Еще увидимся, увидимся!
– шептала Айше доброй женщине и сама верила, что впереди их ждет счастливая встреча.
Путники вышли на задворки кишлака, на старую дорогу. Высокие травы были в обильной росе, необычайно громко распевали соловьи. Прилетающие от раскинутых справа от дороги хлопковых полей ветерки, еще не остывшие от дневного зноя, разгоняли прохладу, идущую от покидаемого навсегда села. Позади оставался неординарный кусок жизни, в котором было много горького, но были и свои радости и открытия, были мгновения, которые будут помниться всегда...
Через некоторое время путники вышли на грунтовую дорогу. Теперь путь пролегал посреди подступивших с двух сторон хлопковых плантаций. Хлопчатник, который к середине лета вырастает до кустов почти метровой высоты, сейчас имел жалкий вид: зажатые комьями серой сухой земли поникшие ростки двух-трех сантиметрового роста непонятно как выдюживали под жгучим дневным солнцем, восхода которого, казалось, они ожидали со страхом. Но вот перед путниками вместо дороги простерлась огромная, метров на двадцать, лужа и не обойти ее ни слева, ни справа - это шел полив хлопкового поля и вода, промыв рыхлый земляной валик, хлынула на дорогу. А поля под поливом уже не производили того прежнего жалкого впечатления, напившиеся воды ростки хлопчатника здесь весело зеленели на вершине потемневших от влаги грядок. Скоро не останется ни клочка не политого поля, о чем позаботятся бригадиры и мираб - хозяин воды.
Путники сняли обувь и прошли затопленный участок, закатав брюки и подоткнув подолы платьев. Выбравшись на сухую дорогу повеселевшими, они бодро зашагали дальше.
Вот показались первые постройки городской окраины. Солнце поднялось над горизонтом, и лучи его уже слепили глаза. Было около шести часов. Возле городского парка путники увидели чайхану. Чайханщик уже разжег огонь в большом самоваре, и заночевавшие в чайхане посетители отряхивались от остатков сна, ополаскивая холодной водой из арыка лицо и плечи.
– Подождите меня здесь, - сказал Тимофей Иванович.
– Я зайду за своей котомкой и занесу косу, а потом пойду на железнодорожный вокзал покупать билеты. Исмат, ты с девочками подойдешь к восьми часам к зданию почты на улице, ведущей к вокзалу. Вот, Айше, возьми мои часы. Смотрите, не опоздайте. Я приду с билетами, а ты к тому времени попрощайся с девочками. Ты возьмешь у меня билеты и посадишь девочек в поезд. Ко мне не подходите, и вообще меня не замечайте. Ну да, еще успеем поговорить.
Тимофей Иванович ушел. Времени еще было достаточно, и Исмат велел чайханщику принести чайник чаю и лепешки. Дочь чайханщика только что принесла корзину со свежеиспеченными нанами, аромат которых дразнил аппетит.
– Исмат-джан, я буду писать тебе на почту "до востребования".
– Да, это верно. Пиши в город Коканд, адрес почты посмотрим, когда подойдем к ней.
– Исмат-джан, спасибо тебе за все. Мы с сестренкой сегодня безмерно счастливы и
При этих словах Сафие бросилась на шею Исмату и заплакала. Исмат смущенно огляделся вокруг. Айше сама была готова плакать на плече у молодого мужчины, но то, что разрешено маленькой девочке зазорно для взрослой девушки.
– Я буду подписывать письма..., ну, например, Гульчехра. Запомнил?
– Запомнил, Гульчехра-хан. Ну, ешьте, пейте чай. Эй, чайханщик! Принеси парварды!
Чайханщик принес в керамической тарелочке белые, будто обсыпанные мукой, конфеты. Беглецы с удовольствием занялись утренней трапезой.
Когда подошло время, путники направились к месту встречи. Вскоре пришел Тимофей Иванович с билетами.
– Поезд уходит ровно в половине девятого, подойдите к вагону минут за пять до отправления. Меня будто бы не знаете. Попрощайтесь здесь, у вагона не привлекайте к себе внимания. Исмат, спасибо тебе!
– мужчины обменялись рукопожатием.
– Вы обо всем договорились? Как будете переписываться? Ну, хорошо.
...Сержант милиции товарищ Сидоров всегда мечтал о подвиге - поймать какого-нибудь безоружного диверсанта, империалистического агента, скрывающегося под женской одеждой, или, на худой конец, татарина или чеченца, убегающего к себе в Крым или на Кавказ. Этим же утром к его славной мечте о подвиге присовокупилась злость на всех людей из-за выпавшей на его долю бессонной ночи на дежурстве, в то время, как его кореши пьют самогон в эти праздничные дни. Но скоро его должны были сменить, и это был последний поезд, который он провожал. Наверное, из-за повсеместного веселья по поводу окончания войны пассажиров было мало. Рядом с хищно оглядывающим перрон сержантом в вагон влезали две молодые узбечки, их провожал молодой мужчина. Сидоров внимательно следил за ними. Вот дикари! Провожает парень красивых девушек и не обнимет, не поцелует. А старшая девушка и впрямь красавица. Сидорову захотелось придраться к парню, но тут он заметил стоявшего на перроне мужчину, который то и дело поглядывал на вокзальные часы, беспокойно оглядывался по сторонам, и при этом явно пытался скрыть свою нервозность. Сержант медленной походкой подобрался к мужчине и с неприкрытой угрозой произнес:
– А ну-ка, предъявите документы!
Мужчина взглянул на милиционера, на его лице беспокойство сменилось вдруг светлой радостью, как будто бы он всю жизнь жаждал этой встречи со служителем закона.
– Документы? Сейчас! Сейчас достану документы, товарищ сержант!
– от былой озабоченности не осталось и следа, подозреваемый гражданин расплылся в улыбке и начал развязывать узел заплечного мешка.
– Сейчас, товарищ сержант, сейчас! Документы в порядке, да только где они?
Сержант товарищ Сидоров терпеливо ждал.
– Да здесь он, паспорт! Я же его приготовил! – мужчина, искоса взглянув на вокзальные часы, хлопнул себя по грудному карману и достал паспорт. Милиционер взял документ в руки, прочитал фамилию, посмотрел на прописку и с разочарованным видом вернул его владельцу.
– Чего же в вагон не садишься?
– произнес он недовольно.
– Да вот дружка старого жду, обещал проводить меня. Вместе в школе учились. С перепою, наверное, не проснулся еще.
В это время раздался удар вокзального колокола. Сейчас дежурный по станции свистнет в свой свисток, паровоз ответит длинным гудком и вагоны, дернувшись, станут медленно набирать скорость.