Голубые шинели

Бранде Натали

— Нет, Вадик, нет, все в порядке, — я давно уже майора звал просто по имени. Долгое время, правда, никак не мог к этому привыкнуть, а потом он сам упросил меня.

Чувствовал я себя в этом момент отвратительно. Как ни странно — до этого времени я не задумывался, как много майор для меня значил — а ведь мы с ним были вместе уже более года, и за все это время я ни разу не соврал ему, ни разу от него ничего не скрыл — наша степень доверительности была максимальной. Да и он отвечал мне тем же — я о нем знал практически все — знал все его прошлое и настоящее, все его мысли. Все его заботы. Знал, что у него из близких людей действительно никого не осталось — несколько лет тому назад он похоронил мать.

Жена у него когда-то была, но и та сбежала почему-то с каким-то прапорщиком. В то время он служил в Чите, на границе с Китаем,

условия были самые что ни на есть походные — деревянный дом с печкой, которую надо было топить с утра. Обстановка на границе была неспокойная — в то время китайцы отрабатывали своеобразную тактику — они выстраивались вдоль границы длинной многосотентысячной толпой и, потрясая книжечками МАО, выкрикивая что-то непонятное на своем языке, перли на нашу территорию. Стрелять в них запрещалось — поэтому солдаты и офицеры выстраивались также цепочкой вдоль границы, сцепляли руки в замок и пытались своими телами удержать накатывающуюся, как морской прибой, толпу. Короче, обстановочка не для слабонервных. Плюс к этому, молодая жена еще заразилась каким-то там лишаем от кошки, забежавшей случайно в дом погреться у печки. Ну и то ли не выдержала подруга лишений, то ли, действительно, вша под хвост попала, и она влюбилась в какого-то залетного красавчика — история об этом умалчивает — но факт остается фактом — сбежала с прапором ветреная подруга, написала только письмо — прости не ищи не зови не поминай — и была такова. Заочно развелась с ним и больше ни разу в жизни не замаячила у него на горизонте. После этого дам у моего майора было: раз — два — и обчелся. И все как-то неудачно он с ними попадал в разные неприятности, ну вот он и отчаялся. А потом так уж случилось, что перешел он на рельсы обычной мужской любви. Между нами говоря, я, конечно, понимал, в чем там было дело — у майора с потенцией были большие проблемы. Ну, будем так говорить, не стояло у него и все тут. Поэтому, конечно, получить удовольствие он мог только одним, вполне определенным путем, и научился сам от этого кончать. Но, в конце концов, кто может осудить его за это — ведь любой человек имеет право хоть на какие-то минимальные удовольствия в жизни. А у майора никаких иных удовольствий не было. Пил он в меру, если не сказать мало, особенно для военного. То есть, даже со мной, если он выпивал две — три рюмки водки, то это был предел. Никто о нем не заботился, да и ему заботиться было не о ком. Такой длительной связи, как со мной, у него тоже прежде не было — все перебивался от случая к случаю. Понятно, что он привязался ко мне, я был для него всем — и женой, и мужем, и сыном одновременно.

Ну, а я, между нами говоря, такой заботы, какую мне давал майор, тоже не помнил в своей жизни. То есть, у меня, конечно, была мать — но она старалась растить меня без всяких там сюсюканий. Отец ведь умер рано, помнил я его плохо. А мать боялась, что если она меня будет жалеть и лелеять, как девчонку, то и мужика из меня настоящего не получится. Может быть, именно ласки-то ее я не добрал. С женщинами у меня, сами знаете, как было — что называется, перепихон. В кайф, конечно, со смаком перепихон — но чувств, простите, никаких. И так уж получилось, что самые теплые, самые нежные минуты в моей жизни были связаны с несчастным, ласковым и одиноким майором-извращенцем. Одним словом, мы привязались друг к другу.

Да и, кроме того, так уж получилось, что я, действительно, при всех моих усердных занятиях по развитию солдатских секс-услуг населению, сам за все это время так и не изменил майору. А теперь вечером я должен был пойти и переспать с кем-то другим. Если бы я все это время развлекался с разными солдатами, как делали порой мои деды, то, может быть, эта ситуация была бы для меня привычной и ничего не значащей. Но тут я сознательно шел на обман ставшего мне близким человека — и чувствовал себя очень неуютно. Видимо, майор уловил что-то необычное в моем настроении, но настаивать не стал.

— Нормально все, говоришь, — грустно повторил он мою фразу, — ну что ж, смотри. Ты ведь не дурак, сам знаешь, что к чему, — и, повернувшись, ушел.

А я почувствовал его обиду. Хотел было броситься за ним. Но тут же одернул сам себя — стоп. Салага! Не распускай нюни — ты же мужик. Ну давай, расквасься сейчас. Кинься на шею к своему майору, расскажи ему все, что знаешь — глядишь, и завтра майора найдут в петле, как когда-то Сашку, а, может, и тебя самого, дурака болтливого,

утром недосчитаются в живых. Стой, ведь не в бирюльки играешь — влип в серьезное дерьмо, ну и будь мужиком, сам расхлебывай, а майор не девочка — разберется.

В таком тревожном и подавленном настроении я отправился на дискотеку «Попугай». Пришел я туда ровно в девять — как и указывал полковник. Оглядев зал, припомнил показанный мне план и без труда нашел тот столик, за который мне велено было сесть. Я специально исполнял инструкции полковника до мелочей. Я был уверен, что кто-то проверяет меня, пока только не мог определить кто. Но чувствовал кожей чужой, следящий, холодный взгляд.

Я заказал себе пива и сидел, скромно уткнувшись в свой бокал, практически не глядя по сторонам, изображая вселенскую меланхолию.

Дальше все развивалось по сценарию, описанному мне полковником. Около десяти часов вечера в зале действительно появился тот самый человек с фотографии — я узнал его мгновенно по его какому-то пустому, отстраненному взгляду. Он уселся за столик рядом со мной. Оживленно переговорил о чем-то с официантом, тот был с ним предельно вежлив, так что было ясно — мой герой здесь давний и любимый посетитель. Однако когда он остался за столиком один — показная улыбка слетела с его лица — а бегающий взгляд показывал, что гость находится в постоянном напряжении и внимательно следит за ситуацией вокруг себя. Внезапно его взгляд встретился с моим — это была явная оплошность с моей стороны. Я немедленно отвел глаза, уткнувшись в свое пиво и больше не проявлял к нему никакого интереса, хотя он явно показывал мне, что не прочь бы познакомиться. Выждав еще немного, я подошел к администратору и сказал:

— Я бы хотел сегодня быть «номер один» в вашем аквариуме. Это возможно?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Ваше имя?

— Тимофей, — спокойно сказал я, понимая что это своеобразный пароль. И действительно — сработало. Администратор немедленно расплылся в улыбке:

— Как же, как же. Меня предупреждали, мы вас ждем — можете пройти в артистическую — это комнатка за сценой — и там разденьтесь — не беспокойтесь, за вашими вещами я пригляжу.

Пораженный той простотой, с какой все устроилось, я пошел раздеваться. В голове неотступно свербела мысль — неужели у полковника действительно все так круто схвачено — и даже этот администратор у него на жалованье? Это было действительно круто. Я знал, что за право выступить в этом чертовом аквариуме надо дать приличную взятку — долларов, может, двести, не меньше. Да и то приходится очереди ждать порой неделю, во всяком случае, так мне рассказывали местные ребята, когда мы болтали в курилке.

Я раздевался медленно, все время думая о том, насколько же все это серьезно, если тут для обеспечения моего как бы случайного знакомства с этим английским дипломатом уже затрачено столько денег и усилий. Впрочем, мне надо было играть свою роль до конца — то есть быть наивным в меру, беззаботным в меру и абсолютно глупым на первый взгляд. Я подошел к зеркалу, с удовольствием оглядел свою фигуру и подмигнул сам себе. Мол: не робей, парень. То ли еще будет! А фигура моя мне самому очень понравилась. Из зеркала на меня смотрел этакий молодой, рослый атлет. Что и говорить, до армии у меня не было таких сильных плеч, не было таких накачанных бицепсов. Ноги как-то тоже налились, и при этом размах плеч стал шире бедер. Волосы, коротко стриженные по армейской моде, хорошо очерчивали контур черепа, который тоже был вполне удачной формы. Короче, Аполлон бы мог позавидовать мне. Ну что ж — я в хорошей форме и вполне готов.

В этот момент в комнату проскользнул администратор:

— Молодой человек! Если вы готовы — следуйте за мной. Вам надо будет подняться по лесенке наверх, и когда вы услышите, как я вас объявлю — вы распахиваете шторы и прямо с лесенки ныряете в воду. Ваше отведенное время — пять минут. Все это время будет играть музыка, когда она закончится — можете вылезать. Там, откуда вы будете прыгать, найдете поручни и лесенку, подниметесь наверх — я вас уже буду ждать. И пожалуйста, вы, думаю, знаете наши правила — постарайтесь показать себя посетителям с лучшей сторон — и если у вас, извините поднимется ваш член, ваши шансы получить хороший контракт на выходе из аквариума. Обычно вы знаете — мы берем комиссионные, но ваш случай исключительный — вы, молодой человек, ничего нам не будете должны. Готовы? Ну тогда вперед — и администратор потащил меня за собой.