Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ
Шрифт:
По дороге в Кливден я долго не мог успокоиться от нанесенного мне и моей стране оскорбления. Стив терпеливо слушал мои словесные тирады и не перечил, дожидаясь момента, когда я, наконец, успокоюсь.
Ждать пришлось до самого Кливдена.
Рассказ двадцатый
— Женя, брось на пару дней все дела и займись нашей гостьей, — приказал резидент, тут же познакомив меня с находившейся в его кабинете дамой средних лет и миловидной девушкой, очевидно,
Так летом 61-го года к гуще навалившихся на меня в ту пору дел добавилось еще одно — сопровождение в Лондоне супруги начальника ГРУ генерала армии Ивана Александровича Серова мадам Серовой с дочерью. Вера Ивановна, супруга «главного шефа», и Светлана Ивановна, дочь начальника советской военной разведки, оказались в Англии в составе делегации ученых, но к их миссии не имели, естественно, никакого отношения.
Вере Ивановне было сорок семь лет. Уроженка станицы Усть-Медведицкой Ростовской области, она вышла замуж за Ивана Александровича Серова в 1933 году, когда тот служил командиром разведбатареи 9-го артиллерийского полка Рабоче-крестьянской красной армии в Краснодаре. Вера Ивановна родила ему двух детей: в 1933 году сына Володю и в 1939-ом — дочь Светлану.
Нельзя сказать, что поручение резидента я встретил с восторгом. Мне было некогда развлекать мадам Серову и ее дочь. Да и стремлением выслужиться перед начальством я никогда не отличался. Но приказ есть приказ. Поэтому два жарких июльских дня я был вынужден прислуживать дамам, к которым не питал особой симпатии. Уж слишком одиозной была фигура самого Серова, с которым я пару раз сталкивался в коридорах ГРУ и о стычках с которым мне неоднократно рассказывал тесть Александр Федорович Горкин, председатель Верховного суда СССР.
Старик время от времени давал мне один и тот же совет, постоянно забывая, что повторяется:
— Женя, держись подальше от своего шефа.
Александр Федорович был человеком строгих правил и никогда за всю свою долгую жизнь, — а прожил он немного немало девять десятков лет, — не позволял себе произнести ни одного матерного слова. Но когда речь заходила о Серове, он каждый раз едва сдерживал себя от площадной брани.
— Ух, этот Иван, этот… — скрипел зубами Александр Федорович, стараясь подавить эмоции и возмущение.
Однажды на подмосковной даче в Снегирях, во время прогулки тесть снова вспылил на Серова:
— Сегодня было совещание в Кремле. Твой шеф такраско-мандовался, будто стоял на плацу перед вверенным ему полком. Слушать никого не хотел. Всем брался указывать. А сам-то, — ну да ты его знаешь, Женька, — низкорослый, голосок тонкий, то и дело срывается. И вот этот человечишка то и дело вскакивал с места, прерывал выступающих и начинал присутствующим свою волю диктовать. Пришлось мне вмешаться. Я ему говорю: «Товарищ Серов, уважайте аудиторию! Что это за манера постоянно командовать!» И что ты думаешь, он остановился? Ни боже мой. Продолжал в том же духе. Я его одернул второй раз, третий. Только тогда его, наконец, проняло. Успокоился твой генерал.
— Что это вы, Александр Федорович так неравнодушны к моему главному шефу. С чего бы это? — спросил я однажды.
— С чего, Женя? — переспросил он. — А ты поинтересуйся, за что Серов получал от Сталина полководческие ордена или звание Героя. Думаешь, за борьбу с фашистами? — Нет. За истязание собственного народа. За услуги жандарма и палача.
Иван Александрович Серов начал свое восхождение к высотам власти в 1939 году после окончания Военной академии
Такой головокружительный взлет простого офицера-артиллериста, впрочем, мало кого мог удивить в то время. Шла жестокая чистка кадров Красной армии, точнее говоря, расправа над ней. Более сорока тысяч офицеров стали ее жертвами. На смену расстрелянным и сосланным в ГУЛАГ командирам становились малоопытные, но беззаветно преданные сталинскому режиму новобранцы.
На Украине в 39-м судьба свела Серова с Хрущевым, где тот возглавлял республиканский ЦК. В грозные годы репрессий они поддерживали друг Друга. Оставались друзьями и в пору военного лихолетья, и после войны.
Хрущев относил Серова к наиболее надежным и верным своим союзникам. Доверие это прошло испытание временем. Не случайно в июле пятьдесят третьего Хрущев предложил членам Президиума ЦК именно кандидатуру замминистра внутренних дел Серова для организации ареста Лаврентия Павловича Берии. Тот после смерти Сталина вновь возглавил как Министерство внутренних дел, так и Министерство госбезопасности — главные крепости власти в стране. Хрущев эту реставрацию властных полномочий Берии рассматривал как претензию на абсолютную власть и решился на физическое устранение опасного соперника.
Арест Берии и его ликвидация были возложены на генерала Москаленко. Кандидатура Серова тогда не прошла. Зато позднее решением Хрущева он сменил Игнатьева, ставленника Маленкова, на посту руководителя Лубянки. Вскоре, впрочем, Хрущев снял и самого Маленкова с должности премьер-министра страны. Никита Сергеевич смещал с кремлевского пьедестала всех, кто мешал его единоличной власти.
Серов был уникальной фигурой в истории советской разведки. Четверть века (!) он стоял у ее руля: сначала на первых ролях в НКВД, затем стал председателем КГБ и, наконец, начальником ГРУ ГШ — военной разведки страны. Дослужился до звания генерала армии, получил звание Героя Советского Союза, стал кавалером чуть ли не всех известных в стране орденов. Его парадный китель украшали шесть орденов Ленина, ордена Суворова и Кутузова 1 степени, три ордена Красного Знамени и золотые погоны генерала армии — разве эти отличия не говорили сами за себя?
Весь жизненный путь генерала Серова в представлении самого Ивана Александровича был наполнен огромным, упорным, особым, а посему всегда напряженным, порой бессонным трудом. Главный смысл этого труда в его понимании состоял в том, что он возникал по требованию и во имя интересов партии. Высшая награда за этот труд для него, большевика с 1926 года, состояла лишь в одном — доверии партии.
Он, генерал Серов, должен был защитить страну от шпионов и провокаторов, от потенциальных изменников родины — волжских немцев, крымских татар, чеченцев, ингушей и иже с ними. Он был горд тем, что выполнил свой долг с честью. Войска НКВД не дали раковой опухоли предательства разрастись по стране. Красная армия могла уверенно вести победоносные бои с гитлеровскими дивизиями, не беспокоясь о тыле. Его прикрывали чекисты. Его защищал генерал Иван Серов.