Гомер: «Илиада» и «Одиссея»

Мангель Альберто

Гектор, пытаясь объяснить Андромахе, почему он должен сражаться, признаёт, как бы то ни было:

Твёрдо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем, Будет некогда день, и погибнет священная Троя, С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама… [437]

Эти

слова будто невольно вторят речи Ахиллеса, произнесённой ранее по ту сторону троянских стен:

Одну судьбу разделят оба — тот, кто отступает И тот, кто рвётся в бой. Одна и та же почесть ожидает И храбреца и труса: обоим кануть в Смерть, Тому, кто от сражения бежит, равно тому, кто бьётся до последней крови [438] .

437

Илиада, VI:447-449.

438

Iliad, IX:385-388 (цит. по англоязычной версии Р. Фаглза, перевод на русский Лидии Кисляковой].

Смерть и произвол деяний судьбы — то общее, что объединяет всех нас, всё человечество, везде и во все времена. Но и не только это: удивительным образом многие детали и «мелочи жизни», описанные у Гомера, могут показаться нам, смотрящим с расстояния больше двух с половиной тысячелетий, до боли знакомыми, интимными, почти родными. Афина, зная, что Улисс перенёс бессчётные страдания за десять долгих лет, бессердечно говорит его сыну, что «Богу легко защитить нас и издали, если захочет» [439] . Ахиллес, прирождённый воин, проклинает войну после смерти Патрокла [440] . Чудовищные циклопы доят коз и овец и нежно укладывают каждую новорождённую овечку под матку [441] . Пёс Аргос умирает от радости при виде своего возвратившегося хозяина [442] . Улисс и Пенелопа отправляются в постель и рассказывают до утра свои истории — муж и жена, не могущие уснуть, пока не наговорятся [443] . Андромаха, провожая Гектора в бой, оглядывается вслед

мужу снова и снова [444] . Приам и Ахиллес, деля трапезу, восхищаются друг другом — один красотой и доблестью юноши, другой — благородством и мудростью старца [445] . Как удивительно то, что на языке, о звучании которого мы не знаем в точности, поэты, чьи лица и характеры мы не можем себе представить, жившие в обществе, о традициях и верованиях которого мы знаем не так уж много, рассказали нам так много о нашей жизни в настоящем, подметив каждую тайную радость и тайный грех.

439

Одиссея, III:231.

440

Илиада, XVIII:107.

441

Одиссея, IX:341-343.

442

Одиссея, XXIII:326-327.

443

Одиссея, XXIII:395-343.

444

Илиада, VI:495-496.

445

Илиада, XXIV:629-633.

Греческий автор, называвший себя Гераклит, по имени знаменитого философа-стоика, сочинил в первом веке нашей эры серию комментариев к Гомеру под названием «Аллегории Гомера». В первом из них говорится: «С самых ранних лет дети воспитываются и учатся у Гомера; обёрнутые пеленами его строк, мы питаем ими свою душу, как материнским молоком. Он подле каждого из нас, когда мы взрослеем и мужаем, он расцветает вместе с нами, и, дожив до старости, мы не можем насытиться им или устать от него, ибо если мы откладываем его в сторону, то вскоре снова жаждем его. Можно сказать, что это равно справедливо для Гомера и для самой жизни» [446] .

446

Цит. по F. Buffi`ere, Les mythes d'Hom`ere et la pens'ee grecque (Les belles letters: Paris, 1973).