Гончаров и Бюро добрых услуг
Шрифт:
– Простите, а почему?
– Прерывая её рассказ вполне естественно спросил я.
– Во - первых, потому, что его рост один метр и шестьдесят сантиметров при весе в сорок шесть килограммов, во-вторых, у него на носу не очки, а натуральные увеличительные лупы и в третьих, он вообще противник физического насилия.
– Вот и воздействовал бы на вашего Виктора морально.
– Хмыкнув усмехнулся я.
– Он пробовал, причем несколько раз и однажды вернулся с одной из таких миротворческих бесед со сломанным носом и разбитой губой. А Виктор, хоть и не Шварценеггер, но здоров как буйвол. Тем более,
В общем после того инцидента я раз и навсегда запретила Володьке связываться с Буровым, а тот, видя свою неуязвимость и безнаказанность обнаглел вконец. Тогда - то Володя и придумал подключить к этому делу профессиональных людей, чтоб они за определенную плату, как следует намылили Бурову шею.
Через третьих лиц он вышел на некого Олега Михайловича. Они встретились в парке и Володя подробно объяснил ему суть задачи. Тот согласился "замочить" Бурова, но при этом потребовал пять тысяч долларов. Володя страшно испугался и говорит, что вы неправильно меня поняли, что "мочить" никого не нужно, а надо просто как следует набить ему морду, чтоб впредь было неповадно. Это первое, а второе-денег таких у нас нет и самое большее, что мы можем заплатить, так это пять тысяч рублей. Тогда Олег Михайлович засмеялся и сказал, что за такие деньги он не подпишется даже курице рубить голову.
В общем ни до чего не дотолковавшись они разошлись. Прошло два месяца и на этой истории можно было бы поставить точку, но...
Вчера утром, десятого марта, едва я успела проводить Вику в плавательный бассейн, раздался неожиданный звонок в дверь. Я открыла, на пороге стояли двое, человек в штатском и молоденький лейтенант в форме.
– Что вам нужно?
– Удивленно спросила я.
– Если что - то натворил Виктор Игнатьевич Буров, то я - то здесь причем? Мы с ним давно в разводе.
– Успокойтесь.
– Строго сказал человек в штатском.
– Виктор Буров ничего не натворил и уже никогда не натворит. Впрочем вы сами об этом прекрасно знаете.
– Ничего я не знаю.
– Возразила я уже предчувствуя что - то недоброе.
– Объясните и представьтесь, наконец, кто вы такие?
– Капитан Хомич и старший лейтенант Гриценко.
– Ответил человек в штатском и сунул мне в нос служебное удостоверение.
– Мы из УБОП, иначе говоря из управления по борьбе с организованной преступностью. Нам необходимо видеть Владимира Валентиновича Соколовского. Он дома?
– Да.
– Совершенно сбитая с толку растерянно ответила я.
– Но он ещё спит.
– В таком случае разбудите.
– Приказал Хомич.
– Дело не терпит отлагательства.
Встревоженная, в смятении я разбудила Володю и выйдя к непрошенным гостям предложила им пройти в комнату. Прямо в башмаках они проперлись по ковру и усевшись в кресла не стесняясь закурили. Минут через пять появился Владимир и совершенно естественно спросил, что им от него надо.
– Присаживайтесь, гражданин Соколовский.
– Ухмыльнулся Хомич.
– У нас есть о чем с вами поговорить, сначала здесь, а потом, возможно, и в отделении.
– Я вас не понимаю.
– Усаживаясь на стул и подслеповато прищурившись Володя начал старательно протирать очки.
– Объясните, чем я обязан?
–
– Переглянувшись ухмыльнулись менты и Хомич спросил.
– Как вам сегодня спалось? Не мучили ли кошмарики?
– Хорошо спал.
– Пожав плечами ответил муж.
– А почему, собственно говоря, меня должны мучать кошмарики. Я вас не понимаю.
– А ты, Соколовский, оказывается, у нас юморист, прямо, Евгений Петросян.
– Громко заржал Хомич.
– Ты слыхал, Игорек, он нас не понимает!
– Ничего, посидит недельку под следствием и сразу все поймет. Шакалом оскалился Гриценко.
– Там его на третий день "опустят" и на зону пойдет уже не Соколовским Владимиром Валентиновичем, а Соколовской Владой Валентиновной.
– Объясните, что все это значит?
– Вскричала я вступаясь за побелевшего мужа.
– Ну если вы так настаиваете, то мы вам объясним, а точнее говоря, напомним.
– Игорь, покажи нашим забывчивым супругам фотографии с места преступления.
– Да ради Бога.
– Швырнув пачку фотографий на стол засмеялся старлей.
– Хоть все это они видели вживую, но пусть поиграют, пусть освежат память. Смотрите, мокрушники. Смотрите садисты. Думаю, что такое зверское убийство на червонец потянет.
С опаской подойдя к столу мы с Володькой высыпали фотографии на стол и ужаснулись. Всего снимков было шесть штук и на каждом, под различным ракурсом, был изображен обезглавленный труп мужчины. Он был убит в лесу, потому что стволы деревьев присутствовали на всех фотографиях.
– А где голова?
– Наивно спросила я.
– А вот это - то мы и хотели у вас спросить.
– Опять заржал Хомич. Кому как ни вам знать, где она сейчас находится.
– Это почему же?
– Вытирая холодный пот спросил Володя.
– Да потому что это вы его убили.
– Злобно заорал капитан.
– И хватит уже играть в бирюльки! Если ты такой непонятливый, то собирайся и едем в отделение.
– Чепуха какая - то, кто этот человек?
– Козел, ты ещё спрашиваешь!
– Звонко отвесил он Володьке пощечину, а я тут же вцепилась зубами ему в предплечье. Он заорал и стукнул меня коленом в живот, да так, что я отлетела на диван и заскулила от боли. Паскуда, вот так ты и Виктору Бурову головенку отгрызла.
– Потирая укушенное место удовлетворенно решил он.
– Какому Виктору, о чем вы говорите?
– Сразу приходя в себя уставилась я на него как на сумасшедшего.
– Вы ненормальный, какой Виктор?..
– Буров, ваш первый муж.
– Уже спокойно ответил Хомич.
– Ну что, будем колоться, или по прежнему морочить нам мозги и крутить хвост вола вокруг рога?
– А почему вы решили, что это труп Виктора Бурова?
– Разглядывая фотографии задумчиво спросил Володя.
– Голова-то у него отсутствует.
– А потому что недалеко от трупа мы нашли записную книжку с паспортными данными на первой странице.
– Улыбаясь услужливо ответил Хомич.
– Грязно работаете, господин Соколовский, головку отрезали, а такую важную улику обронили. Да и что с вас взять, одно слово, дилетант. В общем я вам предлагаю во всем чистосердечно признаться, так как чистосердечное презнание суд обязательно учитывает. Признайтесь - это облечит вашу душу.